Василий Игнатьевич Живокини (1805-1874) уже появлялся на страницах “Анекдотов” не далее как в предыдущем выпуске. Однако этому талантливому и популярному комику XIX века я решил посвятить отдельный выпуск.
Вид комика
О том, какое впечатление производил Живокини на публику, хорошо говорят воспоминания одного из современников об игре нашего героя в роли Льва Гурыча Синичкина в одноимённом водевиле:
«Идёт репетиция. На сцене никого нет. Из правой кулисы в туфлях и халате появляется Лев Гурыч — Живокини. Он не успел ещё ничего сказать, как взрыв смеха, смеха неудержимого, до колик в животе! Весь театр, буквально весь, точно с ума сошел — битых пять минут хохочет, хохочет, да и всё тут. На что? Да вы взгляните только на эту удивительную, невероятную фигуру Льва Гурыча — и вы поймёте этот смех. Не смеяться? Да разве это возможно, мыслимо?»
В том же “Синичкине” Живокини произносил фразу:
«Я сам тридцать лет королей играл».
При этом он принимал очень комическую позу, пародируя плохих актёров, которые исполняли роли королей в различных трагедиях. Одна эта поза заставляла весь театр хохотать до упаду.
Живая афиша
Однажды Живокини возвращался из Самары в Москву и остановился в Казани, где антрепренёр местного театра уговорил его сыграть в нескольких спектаклях. Об условиях выступления Живокини они быстро договорились: было решено начать гастроли с завтрашнего дня, но напечатать афиши не успевали, и антрепренёр ужасно нервничал из-за отсутствия рекламы.
Следует сказать, что переговоры велись за кулисами Казанского театра, где Живокини стоял в енотовой шубе и в зимней обуви.
Актёр только крякнул на трудности антрепренёра и со словами:
«Афиша! Эх, головастик!» -
прямо в таком виде и вышел на сцену во время представления какого-то водевиля. Декорации изображали высокие горы, по которым гуляли нарядные крестьяне.
Проходя через всю сцену, Живокини громогласно вещал:
«Кажется, я не туда попал. Извините, ради Бога! Из-ви-ни-те! И куда только меня занесло?!»
Зрительный зал расхохотался, раздались аплодисменты, а Василий Игнатьевич за кулисами сказал антрепренёру:
«Вот тебе и афиша!»
Не уходите!
На сцене Живокини отличался от других актёров свободой поведения. Он мог запросто во время спектакля импровизированно обратиться ко всему залу или к отдельному человеку.
В водевиле Фёдорова “Аз и Ферт” Живокини играл роль Мордашева, который стремился выдать свою дочь замуж за человека, чьё имя и фамилия должны были соответствовать определённым инициалам.
Когда Мордашев-Живокини начал свой пространный монолог, один из зрителей, офицер, встал и направился к выходу.
Живокини прервал свой монолог и обратился к офицеру:
«Не уходите! Пожалуйста, не уходите! Останьтесь досмотреть! Вы ведь не знаете, в чём дело, почему всё это так случилось, а я вам расскажу...»
Зал расхохотался, а смущённый офицер вернулся на своё место.
Павел Степанович Фёдоров (1803-1879) – русский драматург, в основном, переводил и переделывал для русской сцены французские водевили.
На свадьбу
Переводной водевиль “Подставной жених” игрался непосредственно перед “Свадьбой Кречинского”, которая давала Малому театру полные сборы.
В конце спектакля отец-Живокини по замыслу автора предлагает дочери пригласить всю публику на свою свадьбу:
«Иди, иди! Проси к себе на бракосочетание».
Дочь смущается и скромно лепечет:
«Ах, папинька!..»
Тогда отец берёт дело в свои руки:
«Ну, тогда я за тебя попрошу».
После этих слов Живокини выходит к рампе и обращается к залу:
«Моя дочь выходит замуж! Через неделю состоится свадьба! Удостойте чести молодых — пожалуйте на её свадьбу... Что-с? Вы не можете? Вам не угодно?»
Смущённая невеста пытается что-то промямлить, но Живокини уже не удержать:
«На твоей свадьбе побывать не хотят, а вот на “Свадьбу Кречинского”, посмотри-ка, так и лезут, мест не хватает!»
Находчивость
В комедии Мольера “Школа жён” Живокини играл роль слуги Алена. На одном представлении Арнольф так неудачно сбил с головы Алена шляпу, что наземь полетел и его парик. Живокини поднял шляпу вместе с париком, произнеся лишь:
«Виноват, опростоволосился!»
Вот это пауза
В водевиле П.И. Григорьева “Комедия с дядюшкой” Живокини играл этого самого дядюшку. Однажды после своего монолога он ожидал выхода актрисы Е.В. Бороздиной, которая играла жену его племянника. Но Бороздина ещё не успела переодеться к выходу, и режиссёр спектакля из-за кулис прошептал:
«Продлите сцену. Бороздина ещё не готова».
Живокини уселся на диван и начал рассказывать о своих дорожных впечатлениях. Публика долго хохотала над его рассказами, но спектакль надо было продолжать, и Живокини с тоской произнёс:
«Фу, какая скука! Хоть бы кто-нибудь пришёл».
Тут, наконец, из-за кулис появилась Бороздина, и спектакль потёк дальше.
Пётр Иванович Григорьев (1806-1871) – русский актёр и автор водевилей.
Евгения Васильевна Бороздина (1830-1869) – русская драматическая и оперная актриса.
Играй, пастух!
Но не всегда Живокини шутил так беззлобно, иногда он выступал и против господ. В пьесе “Дезертир”, поставленной по сюжету одноимённой французской комической оперы (автор либретто Мишель-Жан Седен, 1719-1797), Живокини выходил на сцену со свирелью в руках и одетый пастухом.
Дезертир просит его сыграть песню из своих родных краёв, и пастух, указывая на скалы, изображённые на заднике, говорит:
«С радостью!»
Но однажды пастух-Живокини указал рукой на богато наряженную публику в первых рядах и сказал:
«Уж, если я для скотов играю, так как же не сыграть для брата и друга».
Свиньи
В другой раз Живокини пригласили выступить на званом благотворительном вечере. Публика собралась самая изысканная, а Живокини внимательно посмотрел на богатые наряды и украшения и громко произнёс:
«Свиньи!»
Наступила гробовая тишина, и назревал нешуточный скандал. Живокини же, выдержав приличную паузу, добавил:
«Рассказ Слепцова».
После этого артист начал своё выступление с чтением рассказа.
Василий Алексеевич Слепцов (1836-1878) – русский писатель и критик.
Главные достоинства
Настоящий скандал произошёл, когда в водевиле Скриба “Страсть к должностям” (перевод В.В. Горского) Живокини играл роль сумасшедшего, помешанного на раздаче важных должностей. В сцене с трактирным слугой звучал следующий диалог, в который Живокини вставил свой бриллиант.
Сумасшедший: «Ты мне нравишься, я хочу сделать из тебя человека!»
Слуга: «Покорно благодарю».
Сумасшедший: «Только куда бы тебя определить? Хм... Ты умен?»
Слуга: «Никак нет!»
Сумасшедший: «Значит глуп! Хм! Но учился чему-нибудь?»
Слуга: «Никак нет!»
Сумасшедший: «Ничему не учился! Да знаешь ли хоть что-нибудь?»
Слуга: «Ничего не знаю!»
Сумасшедший: «Хм, хм! Глуп... Ничего не знает, ничему не учился. [Здесь Живокини кладёт руку на голову слуге.] Так я тебя, братец, помещу в Государственный совет».
По тексту пьесы Сумасшедший должен был сказать – в совет Антуанского предместья, но Живокини выдал экспромт.
Тут же за кулисы ворвался директор театра и, не дожидаясь окончания сцены, заорал на весь зал:
«Дайте мне этого преступника, каторжника. Стащите его со сцены. Он не должен служить в Императорском театре. Что ты сказал? Что ты сказал, разбойник?! Через неделю повезут тебя в Петропавловскую крепость».
Как-то обошлось, замяли.
Огюстен Эжен Скриб (1791-1861) – французский драматург.
Барыш от бенефисов
Любил Живокини гастролировать в Нижнем Новгороде, так как там его обожала местная публика, а особенно – купечество. С помощью нехитрого трюка Живокини зарабатывал на каждом своём бенефисе по несколько тысяч рублей. Вот как он это делал.
За несколько дней до очередного бенефиса Живокини устраивал в ресторане обед, на который приглашал всех именитых купцов города. Он поил их дорогими винами и шампанским, а когда те приходили в благодушное настроение, Живокини начинал продавать им билеты на свой бенефис. Разумеется, никто не отказывался от билетов, и все гости щеголяли друг перед другом своей щедростью.
Вот так собирал Живокини по несколько тысяч рублей, а обед обходился ему в пару сотен рублей.
Анекдоты о русском театре. Вып. 3
(Продолжение следует)
