Великий князь
Императора Петра III российские и советские историки обычно изображали жестоким пьяницей и слабоумным идиотом, который был совершенно неспособен управлять государством. Поэтому устранение подобного правителя было благом для государства, хотя убивать, конечно же, плохо. Вполне естественно, что убийцы Петра III старались всячески очернить свергнутого императора и представить его в невыгодном свете.
Только с конца XX века стал намечаться поворот к тому, чтобы дать правдивый портрет Петра III и его краткого царствования.
Я не собираюсь писать историю жизни и смерти Петра Фёдоровича, а приведу лишь отдельные фрагменты из его жизни, которые, возможно, позволят вам составить более правильный портрет Петра III.
В конце 1739 года обер-егермейстер Пётр фон Бредаль-младший (1720-1802) прибыл в Петербург с сообщением о смерти герцога Карла Фридриха Голштейн-Готторпского (1700-1739). При дворе его приняли очень холодно, так как императрица Анна Иоанновна сделала всё возможное для отстранения от престола потомков Петра I.
Любезно Бредаля приняла лишь Великая княгиня Елизавета Петровна, которой он подарил портрет и миниатюру с изображением её племянника, молодого герцога Карла Петера Ульриха (1728-1762), позднее ставшего в России Петром Фёдоровичем.
В декабре 1741 года, сразу же после своего восшествия на престол, Елизавета Петровна отправила в Киль эмиссаров, чтобы тайно вывезти молодого герцога в Петербург. Она опасалась происков и противодействия со стороны Вены, Берлина и Копенгагена, которые имели на Карла Петера Ульриха свои виды.
В Петербург герцог прибыл в январе 1742 года при большом стечении народа: всем хотелось поглядеть на внука Петра Великого. Императрица была рада видеть своего племянника и отслужила в придворной церкви благодарственный молебен по случаю его благополучного прибытия.
Якоб Штелин (Яков Яковлевич, 1709-1785), в то время профессор и заведующий художественного департамента Академии, так описал прибывшего юношу:
«С малолетства слабого сложения, прибыл в Петербург ко двору очень бледный, слабый и нежного сложения. Его белорусые волосы причёсаны на итальянский манер... Довольно остроумен, в особенности в спорах. Любит музыку, живопись, фейерверк и пр.»
Не только Штелин, приближенный к Петру Фёдоровичу, но и негативно настроенные к нему А.Т. Болотов и австрийский посол Мерси д'Аржанто отмечали его доброту и доверчивость, а также работоспособность и неутомимость. Это мы припомним, когда Пётр Фёдорович взойдёт на трон.
Андрей Тимофеевич Болотов (1738-1833) — русский писатель и учёный.
Граф Флоримон де Мерси д'Аржанто (1727-1794) — австрийский посланник в Петербурге.
Очень быстро Пётр Фёдорович проявил такие черты своего характера, как враждебность к этикету и всяческой утончённости. Он частенько нарушал правила придворного этикета или открыто высмеивал их. Иногда это случалось совсем не к месту, и подобные выходки, в большинстве случаев совершенно невинные, шокировали большинство придворных и настраивали их против будущего императора.
Приведу ещё несколько заметок Штелина о чертах характера и о личности Великого князя:
«От природы судит довольно хорошо, но привязанность к чувственным удовольствиям более расстраивала, чем развивала, его суждения, и потому он не любит глубокие рассуждения».
«Memoria. Отличная до крайних мелочей. Охотно читал описания путешествий и военные книги. Как только выходил каталог новых книг, он его прочитывал и отмечал для себя множество книг, которые составили порядочную библиотеку.
Выписал из Киля библиотеку своего покойного родителя и купил за тысячу рублей инженерную и военную библиотеку Меллинга».
«Moralis. Не был ханжой, но и не любил никаких шуток над Верой и словом Божьим. Был несколько невнимателен при внешнем богослужении, часто позабывал при этом обыкновенные поклоны и кресты, и разговаривал с окружающими его фрейлинами и другими лицами».
Как видим, Петра Фёдоровича нельзя назвать, ни слабоумным, ни просто глупцом. Другое дело, что такие черты его характера как доброта, доверчивость и нерешительность и довели его до гибели.
Замечу, что свои заметки о Петре III Штелин писал в годы царствования Екатерины II, а опубликованы они были только в 1866 году, чеоез сто лет после написания.
А.Т. Болотов, как и императрица Елизавета Петровна, не выносил табачного дыма и сильным неодобрением отзывался об этой страсти Великого князя.
Однажды, выпив пивка, Пётр Фёдорович с приятелями затеял шумную возню: часть присутствующих стала прыгать на одной ноге, а другие старались коленом ударить прыгающего по заднице, и при этом все весело кричали.
Императрице очень не нравились подобные шалости. Она пожаловалась канцлеру, графу Бестужеву, на поведение Великого князя, который поручил Штелину от имени Императрицы сделать Петру Фёдоровичу серьёзные наставления.
Подобные нравоучения происходили обычно по понедельникам и обычно касались его проступков в церкви или при Дворе.
Пётр Фёдорович на подобные замечания, сделанные Штелином, обычно не обижался, так как тот был его первым наставником в России и часто давал своему подопечному советы, как лучше угодить Императрице.
Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (1693-1766) — канцлер Российской Империи 1744-1758 гг.
Анна Леопольдовна: дворцовая хроника и дворцовое хозяйство во времена Ея Императорского Высочества краткого правления. Часть V. Дворцовые сады
Екатерина II: анекдоты об императрице и о временах её царствования. Вып. 10
(Продолжение следует)
