Мосарабы и их вера
Когда в 712 году мавры захватили Толедо, то готы в качестве одного из условий капитуляции хотели сохранить для себя шесть церквей; в противном случае они собирались покинуть город. Мавры довольно благосклонно относились к христианам на захваченных территориях. Вот и на этот раз они отвели указанные готами церкви для христианского богослужения.
Целых 400 лет христианская вера сохранялась в захваченном мусульманами городе в неизменном состоянии, а христиан, живущих среди мусульман, стали называть мосарабами.
В 1085 году Альфонсо VI Храбрый (1043-1109), король Кастилии и Леона, захватил Толедо, и тут выяснилось, что масарабское богослужение отличается от римского, на которое уже перешла вся христианская Испания.
Королева Констанция Бургундская (1046-1092) и папский легат Ришар де Мийо (?-1121), известный в Испании как кардинал Рикардо, требовали уничтожения мосарабского богослужения. Альфонсо VI тоже считал мосарабов чуть ли не еретиками, и был склонен стать на сторону легата. Горожане были возмущены подобным насилием над своими исконными христианскими обрядами и готовились к восстанию.
Король испугался и отступил, предложив горожанам Божий суд, то есть решить судьбу богослужения поединком: чей обряд более угоден Господу, мосарабский или римский.
Король заявил:
"Пусть само небо укажет, на каком языке ему приятнее молитвы: на готском или латинском?"
Мосарабы согласились с этим предложением и выставили своим бойцом Руиса де ла Матанса, который готовился к поединку постом и молитвами. Имя его поверженного противника до нас не дошло.
Итак, восторжествовал старый готский обряд, и жители Толедо служили благодарственные молебны.
Чудо с мосарабским требником
Но кардинал Рикардо не был сломлен этой неудачей. Ночью он пришёл к королю с королевой и заявил, что исход поединка ничего не значит, и королю следует задушить ересь. Король согласился с мнением папского легата и предложил мосарабам новое испытание.
Жители Толедо были уверены в своей правоте и, не колеблясь, согласились.
После общего поста и молитв на площади Сокодавер соорудили громадный костёр, "залитый маслом, смолою и другими горючими веществами". Весь город собрался на этой площади и вокруг неё:
"Королевская ложа сияла, как солнце, прелаты, кардиналы, епископы явились в невиданном великолепии. На другой стороне набожная и скромно одетая масса мосарабов хранила благоговейное молчание".
В один и тот же момент костёр подожгли мосараб Педро д'Альтамура и один из римских священников.
Мосарабская летопись говорит:
"Пламя поднялось до небес, как бы давая тем самым знать, что Господь принимает вызов".
В разгоревшийся костёр одновременно бросили два требника — мосарабский и римский. Было условлено: если мосарабский требник не сгорит, то это богослужение угодно Богу. Все присутствующие опустились на колени, и молились Богу обе партии, но тут
"Господь совершил перед своими рабами чудо несказанное".
Римский требник начал тлеть по краям, а потом порывом ветра его выбросило из костра, так что листы разлетелись в разные стороны. Мосарабский же требник сиял невредимый посреди пламени в том самом виде, как его бросили туда.
Король с королевой, кардинал Рикардо и остальные прелаты смутились и “скрепя сердце” должны были признать чудо состоявшимся. Старый готский требник хранили в одном из храмов Толедо, а мосарабский обряд был разрешён в тех же шести городских храмах, а также в одном из храмов Севильи.
Сохранение мосарабских традиций
По мере того как жители Толедо всё больше становились испанцами, они начали забывать готский язык, переставали понимать его.
Кардинал Франсиско Хименес де Сиснерос (1436-1517) был главой католической церкви в Испании и великим инквизитором, тем не менее, именно он добился сохранения мосарабского обряда в Толедо, Саламанке и Вальядолиде, а также перевёл богослужебные книги мосарабского обряда на латынь и велел перепечатать требник на готическом языке. В толедском кафедральном соборе Франсиско Хименес велел устроить специальную капеллу для проведения мосарабских богослужений и назначал специальных священников для их проведения. Первое время кардинал Хименес регулярно присутствовал на мосарабских богослужениях.
Отличия мосарабского богослужения от католического на самом деле не так уж и велики (за исключением языка), и оно напоминает грегорианское богослужение у армян.
В мосарабской капелле под куполом висела кардинальская шляпа кардинала Франсиско Хименеса, а стены и купол украшены старинными фресками, изображающими битвы христиан с маврами, а также мозаики, присланные из Рима.
Любовь Альфонсо VIII
Однажды король Кастилии Альфонсо VIII (1155-1214, король с 1158) влюбился в юную и прекрасную еврейку. Вначале окружение короля спокойно отнеслось к очередному увлечению короля, но когда этой связи пошёл седьмой месяц, гранды забеспокоились и решили положить конец "королевской забаве", то есть устранить девицу.
Один из грандов сообщил королю, что в его владениях появился необыкновенный вепрь, и пригласил короля на охоту. Охотой король увлекался так же страстно, как и женщинами, немедленно принял приглашение и отсутствовал несколько дней.
Любовницу короля тем временем заманили в “пристанище для кающихся грешниц”, то есть на территорию синагоги, известной под названием Санта-Мария ла Бланка, и там во дворе убили её.
Вернувшийся с охоты Альфонсо VIII решил обезглавить убийц своей любовницы, но ему
"явился ангел и удержал его руку, готовую подписать указ о казни".
Дело в том, что на месте, где пролилась кровь девушки, вырос куст с красными цветами.
Мудрость королевы Констанции
Однажды король Альфонсо VI отправился в поход на Кордову. Другие предводители мавров, решили захватить беззащитный Толедо и подступили к городу. Город наверняка был бы захвачен врагами, но королеве Констанции пришла в голову блестящая мысль. Она вышла к предмостному укреплению, позвала с моста командира войска мавров и обратилась к нему:
"Давно ли храбрые рыцари стали воевать с беззащитными женщинами? Я осталась тут одна, в этих старых башнях. Короля, моего мужа, нет, и вы выбираете это время, чтобы напасть на меня. Какая великая честь будет, если скажут, что вы победили женщину!"
Мавры устыдились и отступили, не желая воевать с женщинами.
Любовь и предательство
Ещё король вестготов Вамба (600-681, король 672-680) утверждал:
"Властитель прежде всего должен остерегаться двух вещей в мире: лести окружающих и красоты женского тела".
Однако последний король вестготов Родриго (Родерих, 688-711, король с 709) забыл этот завет своего предка. Он любил стоять у окна четырёхугольной башни своего дворца, спрятавшись за занавеской, и наблюдать за девушками, купавшимися в реке Тахо. Здесь на берегу в зарослях мирта и жасмина девушки раздевались и бросались в реку.
В один жаркий день девушки влезли из воды и решили помериться, у кого ножка меньше. Одна из девиц взяла из своей одежды жёлтую ленту и начала примерять её ко всем; самая маленькая ножка оказалась у графини Флоринды (по другой версии — Ла Кавы), дочери графа Юлиана. Потом стали мерить руки, которые у Флоринды могли бы “ослепить любого христианина”. Зашёл спор о талии, и стан графини Форинды оказался самым тонким.
Король Родриго, видевший всё это представление, совсем потерял голову, и однажды во дворце он наклонился к уху Флоринды, которая была фрейлиной его жены королевы Эгилоны, и прошептал:
"Я умираю от любви к тебе!"
То ли девушка ответила взаимностью на признание короля, то ли он изнасиловал Флоринду, но весть о том, что его дочь потеряла честь при дворе короля Родриго, достигла ушей графа Юлиана, который в это время героически оборонял от арабов Сеуту. Граф решил отомстить королю. Юлиан призвал своего старого слугу мавра и приказал тому написать по-арабски письмо правителю Магриба Мусе ибн Мусайру (640-716), который, покорив Северную Африку, уже положил глаз на Андалузию. Отправив письмо, граф Юлиан кинжалом перерезал горло старому слуге и стал ждать ответа.
Араб и гот быстро сговорились, так что Юлиан не только сдал арабам Сеуту, но и помог Мусе ибн Мусайру начать завоевание Андалузии.
В июле 711 года в битве при Хересе де ла Фронтера король Родериго потерял королевство и жизнь.
Не пустовать же зубцам дворца
Когда халиф Кордовы Абуль-Гази Хакам II ибн Абдуррахман аль-Мустансир (914-976, правил 961) воевал с христианами, в Толедо среди знати созрел заговор против правителя. Губернатор Толедо узнал об этом заговоре, но дал ему созреть, под присмотром, разумеется. Вскоре он разослал всем знатным лицам города приглашения на шикарный пир, который он назвал “пиром примирения”. Когда гости стали являться на пир, каждого по одиночке приводили к губернатору, где палач отрубал всем головы, не разбирая, кто из них заговорщик.
На следующее утро на зубцах губернаторского дворца красовались 400 голов.
Когда Хакам II вернулся, он похвалил своего наместника за решительность при подавления заговора, но пожурил за излишнюю жестокость.
Халиф спросил:
"Из этих четырёхсот человек было виновных только 120?"
Губернатор покорно согласился:
"Да, господин, но тогда у меня 280 зубцов дворца оставались бы пустыми".
Потом он разъяснил халифу, что население города и так склонно к мятежам, а источник недовольства коренится среди знатных людей. Поэтому он и решил одним ударом покончить со всеми угрозами власти халифа.
Нераскаявшийся еретик
Уроженец Толедо Альварес Лазарихо на свою беду начитался библии и усомнился в том, что пророк Иона смог благополучно провести трое суток в чреве кита. Естественно, на него донесли, арестовали и даже не стали пытать, так как бедолага искренне раскаялся в своих заблуждениях, и к тому же слыл примерным гражданином и налогоплательщиком. Ему светило в худшем случае несколько ударов кнутом.
Увидев, что дело идёт к достаточно благополучному исходу, Альварес Лазарихо вместе со своим тюремщиком распил пару бутылочек вина. Вскоре языки у собеседников развязались, зашёл разговор по сюжетам Ветхого Завета, и в какой-то момент Лазарихо неосторожно усомнился в святости Лота. Тюремщик тут же протрезвел и помчался к начальству...
Уже утром Лазарихо оказался в камере пыток, а через две недели его сожгли как “нераскаявшегося еретика и богохульника”.
Испания в анекдотах... и не только. Часть II
(Продолжение следует)
