Не спорь с редактором!
Когда Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826-1889) после смерти Николая Алексеевича Некрасова (1821-1878) стал редактором журнала “Отечественные записки”, там из номера в номер печатался роман Дмитрия Константиновича Гирса (1836-1886). Щедрину роман не нравился, и он попросил автора побыстрее закончить его, а тот вдруг заупрямился и заявил, что это только первый том его трилогии.
В новой книжке журнала Гирс с удивлением и ужасом прочитал описание грандиозной катастрофы, в которой погибли все действующие лица его романа.
Как зовут императора?
Известно, что фельдмаршал Иван Федорович Паскевич (1782-1856) и его помощник генерал Михаил Дмитриевич Горчаков (1793-1861) [не путать с канцлером Александром Михайловичем Горчаковым] отличались большой рассеянностью.
Однажды в Колпино должны были происходить маневры, на которые прибывали король Пруссии Фридрих Вильгельм IV (1795-1861, король с 1840) и молодой австрийский император Франц Иосиф I (1830-1916, император с 1848).
Вот рано утром прибывает император, в приемной у фельдмаршала Паскевича уже собралась толпа генералов и прочих офицеров, и все ждут выхода Паскевича, который должен был по такому случаю огласить соответствующий приветственный документ. Долго ждут, фельдмаршала все нет.
Вдруг распахивается дверь и выбегает Горчаков с чернильницей в руке, но в форме, а за ним в штанах и рубашке фельдмаршал, который держит в одной руке перо, а в другой – бумагу. Они начинают бегать от генерала к генералу и кричать:
"Как зовут австрийского императора?"
Забыли, понимаешь. Бывает.
Душа и лицо
Когда сын генерала Ивана Павловича Киселёва (1783-1853) вышел из Пажеского корпуса, он попал в семью, где была весьма уродливая и в приличных летах невеста. Мальчика в семье быстро окрутили. Ему внушили, что он влюблен в эту девицу, довели дело до объяснения и т.д. В общем, дело шло к женитьбе. Но требуется разрешение отца.
Генерал Киселёв прямо не стал запрещать сыну женитьбу, но очень подробно расспросил сына обо всех обстоятельствах его “увлечения”. Затем, тайком от сына, генерал отправился к невесте. Тут он обнаружил, что невеста не только слишком стара для его сына, но и очень безобразна. Киселёв все же немного побеседовал с невестой, убедился, что первое впечатление его не обмануло, и покончил со сватовством следующими словами:
"Нет, жениться нельзя! Вы, сударыня, по душе может быть и Богородица, но по лицу вы – стерва".
Честность Остермана и Брюса
С российской стороны переговоры со Швецией о заключении мира в Ништадте вели Андрей Иванович Остерман (1687-1747) и Яков Вилимович Брюс (1669-1735). Они столь успешно повели переговоры и заключили такой выгодный для России мир, что в 1721 году Брюс стал графом, а Остерман – бароном.
Следует отметить, что при отъезде на переговоры Брюс и Остерман получили на секретные и неподотчётные расходы тридцать тысяч дукатов. Так вот, по возвращении они вернули в казну девять тысяч дукатов!
Вы можете представить себе что-нибудь подобное в наши дни от наших царедворцев?
Послушание важнее
В один из постных дней князь Сергей Васильевич Гагарин (1713-1782) принимал в своём доме императора Петра III. Императору захотелось отведать гусятинки, хозяин велел слугам подсуетиться – и вот подали прекрасно зажаренного гуся. Князь Гагарин собственноручно так искусно разрезал птицу, что она внешне выглядела неповреждённой. Но стоило императору чуть подцепить гуся вилкой, как тот сразу развалился на небольшие кусочки.
Придворные загалдели:
"Сколь князь ни рад посещению Вашего Величества, а гуся по случаю постного дня есть не станет".
Пётр III пересказал это мнение своего окружения хозяину дома.
Князь на это лишь промолвил:
"Послушание паче поста и молитвы", -
и с этими словами начал есть гуся.
Подобное верноподданническое поведение князя так понравилось Петру III, что он тут же пожаловал князю Гагарину орден св. Анны, который тогда ещё не был общегосударственной наградой и не имел различных степеней.
Урок графа Остермана-Толстого
После 1828 года граф Александр Иванович Остерман-Толстой (1770-1857) окончательно переселился в Женеву (с высочайшего разрешения, разумеется). Жил граф в Швейцарии довольно широко, обзавёлся обширным кругом знакомств, но никому из иностранцев не разрешал в своём присутствии резко критиковать Россию.
Иногда в доме графа появлялись новые знакомые, и если кто-нибудь из них начинал критиковать Россию за наличие там крепостного права и привычку помещиков избивать своих крепостных, то Остерман-Толстой давал гостю возможность высказаться.
Затем граф звонком вызывал своего русского камердинера, который успел выучиться французскому языку, и между ними происходил такой диалог.
Граф:
"Как давно ты у меня служишь?"
Камердинер:
"С самого детства, Ваше Сиятельство".
Граф:
"Бил ли я тебя когда-нибудь?"
Камердинер:
"Сохрани Бог, Ваше Сиятельство!"
Граф:
"Ну, хорошо. Позови Фрица".
Фрицом звали слугу, гражданина Женевы, которого Остерман-Толстой нанял в Швейцарии для определённых целей.
Вошедшему Фрицу граф заявлял:
"Гражданин свободного народа! Сегодня я не в духе, и у меня руки чешутся надавать тебе пощёчин".
Фриц подходил к графу, получал свою порцию затрещин и удалялся. Остерман-Толстой держал этого слугу исключительно для того, чтобы колотить его в присутствии своих гостей, а Фриц за свою нехитрую службу получал довольно приличное жалованье. И никогда не жаловался на своего хозяина.
Окурок
Когда Михаил Александрович Чехов (1891-1955) в 1912 году поступал в Московский Художественный театр, то Станиславский попросил его изобразить окурок. Чехов моментально поплевал себе на пальцы и придавил ими свою макушку.
Так он загасил окурок, и был принят.
Просто вежливость
Однажды академик Иван Петрович Павлов (1849-1936, NP по медицине за 1904) стал подавать пальто уходившему от него аспиранту. Тот вырвал пальто:
"Вы, мне! Как можно?"
На что Павлов ответил:
"Поверьте, молодой человек, у меня нет никаких оснований к вам подольщаться".
Императорская Россия в лицах и фактах. Анекдоты. Вып. 16
(Продолжение следует)
