Упрямый Киселёв
В 1856 году граф Павел Дмитриевич Киселёв (1788-1872) после двадцатилетнего пребывания в должности министра имуществ, был назначен посланником в Париж вопреки своей воле. Вот как это произошло.
Срочно требовалось назначить посланника в Париж. По российскому этикету это должен был быть человек из числа генералов и действительных тайных советников.
Князь Александр Михайлович Горчаков (1798-1883) долго не мог найти толкового человека среди скопища ретроградов и недоумков, назначенных на эти должности Николаем Павловичем.
Однажды графиня Софья Ивановна Борх (1809-1871) в разговоре заметила Горчакову:
"А почему вы не предлагаете на этот пост Киселёва? Это был бы прекрасный выбор".
Князь ответил:
"Вы правы, но согласится ли он?"
Графиня удивилась:
"А почему бы нет?"
Горчаков пустился в пространное объяснение:
"Он состоял уже министром, и очень влиятельным министром, в то время, когда я был ещё очень далёк от политики, и, несмотря на узы родства [мать графа Киселёва была урожденной княжной Урусовой, двоюродной тёткой жены князя Горчакова, тоже княжны Урусовой], которые нас соединяют, я не посмел бы обидеть его предложением даже такого важного поста, как пост посла в моём министерстве. Я стал бы его начальником, я, который гораздо моложе его на дипломатическом поприще".
Графиня Брох ответила:
"Я думаю, графа Киселёва не остановят такие соображения. Если Вы хотите, я могу позондировать почву по этому вопросу, мои слова Вас ни к чему не обяжут".
Горчаков был удовлетворен:
"Вы мне этим сделаете большое одолжение".
Вопреки расчётам графини Борх, дело оказалось значительно сложнее, чем она предполагала. П.Д. Киселёв ответил графине, что для блага родины он готов служить и под началом более молодого человека [Горчаков был моложе Киселёва на 10 лет], но он всегда был военным и администратором, так что начинать заниматься дипломатией в 68 лет поздновато.
Тогда сам Горчаков предложил Киселёву быть посланником в Париже, но Киселёв категорически отклонил это предложение, заявив, что не хочет быть новичком в семьдесят лет.
Когда же Киселёв отклонил и предложение Александра II занять этот пост, то император объявил ему, что он обращается к его преданности и требует от него, чтобы он принял пост посланника.
У графа Киселёва были достаточно веские причины, чтобы отклонять назначение на пост посланника именно в Париж. В 1814 году перед входом русских войск в Париж он был пожалован Александром Павловичем в генерал-адъютанты. А через 42 года он должен был ехать в Париж, в страну, которая была зачинщиком несчастливой для России Восточной (Крымской) войны.
Как князь Барятинский стал наместником на Кавказе
Князь Александр Иванович Барятинский (1815-1879) был очень храбрым воином и умелым военачальником. Благодаря своей храбрости генерал-майор Барятинский был в 1852 произведен в генерал-лейтенанты, а в 1853 – в генерал-адъютанты. В 1859 году, будучи наместником на Кавказе, А.И. Барятинский взял в плен Шамиля! А вот как Барятинский стал наместником на Кавказе – это отдельная история.
Когда наместником на Кавказе в 1854 году был назначен Николай Николаевич Муравьёв [Карский] (1794-1866), А.И. Барятинскому, командовавшему тогда Кавказской оинией, стало трудно с ним уживаться по причине психологической несовместимости; но делать было нечего.
После восшествия на престол Александра Николаевича, Барятинский стал ждать вызова в Петербург, но его все не было, так как граф Александр Владимирович Адлерберг (1818-1888) и компания опасались возвращения старого любимца.
Тогда летом 1855 года Барятинский самовольно покинул Тифлис и под предлогом плохого состояния здоровья прибыл прямо в Царское Село. Император был оскорблен таким явным проявлением непослушания и не желал видеть Барятинского. Князь же предпочитал сидеть дома и всем говорил и передавал, что он жестоко страдает подагрой. Наконец государь принял его, но своей дружбы ему не вернул.
Но тут в Петербург прибыл граф Михаил Семёнович Воронцов (1782-1856), желавший сковырнуть ненавистного ему Муравьёва. Новый император очень доверял Воронцову и пользовался его советами.
Меж тем осенью 1855 года Барятинский переехал в Петербург и стал распускать слухи, что он чуть ли не умирает, с посетителями говорил невпопад, как бы не понимая собеседников, так что все поверили, что князь уже недалеко от могилы и перестали видеть в нём опасного конкурента. А Воронцов тем временем копал под Муравьёва и продвигал Барятинского, против которого другие любимцы императора интриговать по упомянутым выше причинам перестали.
Вскоре император вернул Барятинскому свою дружбу, что переполошило А.В. Адлерберга и прочих придворных, которые стремились удалить Барятинского от императора. Но теперь это можно было сделать, только продвинув князя по службе в сторону, и Адлерберг с группой товарищей стали сотрудничать с Воронцовым.
Это принесло ожидаемый успех: 26 августа 1856 года, в день коронации Александра II, Барятинский был произведен в генералы от инфантерии в обход многих старших его генералов и назначен наместником на Кавказ. Более того, Кавказский корпус, которым теперь командовал князь, был переименован в армию и значительно усилен. Кроме того, в подчинение Барятинскому была передана и Астраханская губерния. В подчинённых Барятинскому краях даже министры не могли посылать подчинённым им чиновникам приказаний иначе как через канцелярию наместника и с его согласия. Вот так-то!
Мнение французского посланника
Граф Шарль де Морни (1811-1865), французский посланник в Петербурге, был единоутробным братом императора Наполеона III. Вот как в письме к своему братцу в 1857 году отзывался об Александре II:
"Между нами сказать, нельзя быть любезнее этого государя. Всё, что я знаю о нём, о его семейных отношениях, дружественных связях и, должен прибавить, о действиях его по внутреннему управлению, носит отпечаток прямодушия, справедливости, даже рыцарского духа. Он никого не оскорбляет, верен слову, чрезвычайно добр. Невозможно не любить его. Он обожаем своим народом, и в его царствование Россия дышит свободно".
Правда, следует отметить, что в России графа де Морни обхаживали, как никакого другого дипломата.
Польшу не трогать!
Когда в сентябре 1857 года в Штутгарте состоялась встреча Александра II и Наполеона III, то императоры договорились о том, что Россия не станет вмешиваться в австро-французский конфликт из-за Италии. Однако, когда Наполеон III затронул вопрос о возможности воссоздания Польского государства, Александр II холодно прервар переговоры, и императоры разъехались, не подписав никаких бумаг.
Александр II потом возмущался:
"Со мною посмели заговорить о Польше!"
Человек и государь
К началу 1859 года Австрия почувствовала опасность столкновения с Францией, и в Петербург прибыл граф Алоизий Каройи (1825-1889) с письмом от императора Франца-Иосифа I (1830-1916), в котором тот просил Александра II проявить великодушие и забыть о поведении Австрии во время Крымской войны.
Александр Николаевич был разгневан и ответил графу, что как человек он мог бы забыть о нанесённом оскорблении, но как государь – никогда.
Александр II: анекдоты об императоре и его окружении. Часть VIII
(Продолжение следует)
