Просьба князя Зубова
Князь Платон Александрович Зубов (1767-1822) был одним из убийц императора Павла, и первое время после восшествия на престол Александра I пользовался определённым влиянием.
Однажды Зубов попросил императора выполнить одну его просьбу, но не уточнил, в чём она заключается. Император согласился, и тогда Зубов представил ему на подпись заранее подготовленный указ о прощении и определении на службу генерал-майора Иоасафа Иевлевича Арбенёва (1742-1808). Арбенёв был исключён Павлом I со службы, за то, что в Итальянскую Кампанию 1799 года во время одного из сражений бросил свой полк.
Александр I слегка поморщился, но наложил резолюцию:
"Принять вновь на службу".
Через пару минут император подошёл к Зубову и попросил того тоже выполнить одну свою просьбу. Зубов подобострастно ответил, что готов беспрекословно выполнить любое приказание Государя.
Тогда Александр I сказал ему:
"Пожалуйста, раздерите подписанный мною указ".
Зубов от неожиданности растерялся, покраснел, но... разорвал бумагу.
Император на плечах
Когда в 1812 году Александр I был в Москве, он был так доволен всеми распоряжениями и мерами, предпринятыми главнокомандующим Москвы графом Фёдором Васильевичем Ростопчиным (1763-1826), что пожаловал ему эполеты со своим вензелем, сказав:
"Я сам теперь у тебя на плечах".
Промашка Нарышкина
Обер-камергер Александр Львович Нарышкин (1760-1826) при всём своём огромном состоянии всегда умудрялся быть в долгах, так как жил очень роскошно, был добрым и щедрым человеком.
В 1810 году Александр I пожаловал Нарышкину звезду ордена св. Александра Невского с бриллиантами. Звезда оценивалась тогда примерно в 30 тысяч рублей, и Нарышкин поспешил заложить её в ломбард, чтобы расплатиться с долгами. Вдруг при дворе был назначен какой-то праздник, на котором обер-камергер Нарышкин просто обязан был присутствовать при всех регалиях.
Что делать? Деньги уже истрачены, и достать их, чтобы выкупить звезду, совершенно негде. Тогда Нарышкин обратился к камердинеру императора и каким-то чудом сумел уговорить того, чтобы он дал ему на время праздника одну из бриллиантовых звёзд императора. Камердинер выдал Нарышкину новую звезду с бриллиантами, которая стоила уже 60 тысяч рублей, но с клятвенным обещанием немедленного возврата сразу же после окончания праздника.
Радостный Нарышкин явился во дворец при новой звезде, на которой сразу же остановил свое внимание Александр I. Его внимание привлекли четыре очень крупных бриллианта по углам звезды, которые поразительно напомнили ему собственную новенькую звезду. Император отозвал Нарышкина в сторону и сказал:
"Вот странность, кузен: вы носите звезду точь в точь такую, какую я недавно получил от моего ювелира".
Нарышкин смутился и начал что-то бессвязно мямлить, и это только усилило подозрения императора, который продолжал:
"Не знаю, кузен, ошибаюсь ли я, но скажу вам прямо: полагаю, что это именно моя звезда; сходство с нею просто поразительно".
Нарышкин сконфузился, признался в своей проделке и был согласен на любую кару, но просил только помиловать мягкосердечного камердинера.
Александр I сразу же смягчился и милостиво ответил обер-камергеру:
"Успокойтесь. Поступок ваш не настолько важен, чтобы я не умел его простить. Однако ж, мне самому не приходится уже употреблять этот орден, а остаётся подарить его вам — с условием, чтобы я вперёд не подвергался подобным заимствованиям моих вещей".
Награда И.И. Дмитриеву
В январе 1810 года Иван Иванович Дмитриев (1760-1837) был назначен министром юстиции, но из государственных наград у него была лишь Аннинская лента. Однажды на докладе у императора Дмитриев решился:
"Простите, Ваше Величество, мою смелость и не удивитесь странности моей просьбы".
Император поинтересовался:
"Что такое?"
Дмитриев продолжал:
"Я хочу просить у Вас себе Александровской ленты".
Александр I был в хорошем настроении и только улыбнулся:
"Что тебе вздумалось?"
Дмитриев объяснил:
"Для министра юстиции нужно иметь знак Вашего благоволения - лучше будут приниматься его предложения".
Император согласился:
"Хорошо, скоро будут торги на откупа, - ты её получишь".
Так всё и произошло.
Когда Дмитриев пришёл благодарить императора, тот, смеясь, спросил его:
"Что? Ниже ли кланяются?"
Дмитриев благодарно ответил:
"Гораздо ниже, Ваше Величество".
Дмитриев забылся
И.И. Дмитрием был очень осторожным и сдержанным человеком, но однажды при докладе императору он забылся. Закончив доклад, Дмитриев подал Александру I подготовленный к подписанию указ о награждении орденом какого-то губернатора. Император почему-то задумался и сказал:
"Этот указ внеси лучше в комитет министров".
Дмитриев обиделся на такое исключительный приказ, встал, собрал бумаги в портфель и ответил Государю:
"Если, Ваше Величество, министр юстиции не имеет счастья заслуживать Вашей доверенности, то ему не остается ничего более, как исполнять Вашу Высочайшую волю. Эта записка будет внесена в комитет".
Александр I удивился:
"Что это значит? Я не знал, что ты так вспыльчив! Подай мне проект указа, я подпишу".
Дмитриев подал злополучный указ, император подписал и очень сухо отпустил министра юстиции.
Едва Дмитриев вышел за дверь, как тут же раскаялся в своём поступке, вернулся и открыл дверь кабинета. Александр I заметил Дмитриева и спросил:
"Что тебе надобно, Иван Иванович? Войди".
Вошедший Дмитриев со слезами на глазах покаялся перед Государем, на что тот ответил:
"Я вовсе на тебя не сердит, я только удивился. Я знаю тебя с гвардии, и не знал, что ты такой сердитый. Хорошо, я забуду, да ты не забудешь! Смотри же, чтоб с обеих сторон было забыто, а то, пожалуй, ты будешь помнить!"
С улыбкой император добавил:
"Видишь, какой ты злой!"
“История” Карамзина
В 1811 году Александр I решил посетить жившую в Твери свою сестру, Великую Княгиню Екатерину Павловну(1788-1819), и захотел встретиться там с Карамзиным, с которым до тех пор лично не встречался. Карамзин в Твери прочитал императору “Записку о древней и новой России” и первые наброски к “Истории Государства Российского”.
Выслушав чтение Карамзина, Александр I сказал:
"Русский народ достоин иметь свою историю".
Позднее Александр I лично предварительно просмотрел рукопись первых восьми томов “Истории”, сделал на полях некоторые замечания и велел печатать сей труд без всякой цензуры.
Когда Карамзин поинтересовался, прикажет ли Государь исправить отмеченные им места, Александр I ответил, что делал эти пометки только для себя, но печатать следует всё, как есть в рукописи.
Из жизни Александра I. Вып. 15
(Продолжение следует)
