Сталин и Мдивани
В декабре 1922 года было принято решение о создании Закавказской Федерации, в состав которой входили Азербайджан, Армения и Грузия. Это был один из подготовительных шагов для создания СССР.
Не все в стране были согласны с таким ходом дел. Один из старейших большевиков, Буду Мдивани, считал, что кавказские республики должны входить в будущее союзное государство независимо друг от друга. Он даже обращался за поддержкой к Ленину, который вроде бы поддержал его.
В 1923 году на совещании в ЦК партии, на которое были приглашены и представители всех национальных республик и областей, это движение было осуждено, получило название национал-уклонизма, и Сталин сказал по этому поводу:
"Мдивани изображает дело так, что… всё таки он победил. Я не знаю, что назвать тогда поражением. Впрочем, известно, что блаженной памяти Дон Кихот тоже считал себя победителем, когда его расшибло ветряными мельницами. Я думаю, у некоторых товарищей, работающих на некотором куске советской территории, называемом Грузией, там, в верхнем этаже, по видимому, не всё в порядке".
Поликарп Гургенович Мдивани (кличка Буду, 1877-1937).
Не преувеличивайте!
В 1926 году Сталин посетил Тифлис (теперь Тбилиси), где его очень тепло встретили. Выступая на собрании рабочих Главных железнодорожных мастерских, Сталин высказался по этому поводу:
"Я не заслужил доброй половины тех похвал, которые здесь раздавались по моему адресу. Оказывается, я и герой Октября, и руководитель компартии Советского Союза, и руководитель Коминтерна, чудо-богатырь и всё, что угодно. Всё это пустяки, товарищи, и абсолютно ненужное преувеличение. В таком тоне говорят обычно над гробом усопшего революционера. Но я ещё не собираюсь умирать".
По поводу Троцкого
В конце 1926 года в Москве проходил расширенный пленум Исполкома Коммунистического Интернационала. На этом пленуме к Троцкому обратились с вопросом, как он относится к своему меньшевистскому прошлому?
Троцкий ответил:
"Тот факт, что я вступил в большевистскую партию… уже сам по себе доказывает, что я сложил на пороге партии всё то, что отделяло меня до той поры от большевизма".
Сталин в своём выступлении не прошёл мимо этого высказывания Троцкого:
"Как можно складывать такие пакости на пороге партии?… Сложил ли он эти вещи на пороге партии про запас для будущих боёв в партии?.. Не раз обращались к Троцкому с вопросом об его отношении теперь, в 1926 году, к его же "теории" перманентной революции… Он сказал, что "теория" перманентной революции имеет некоторые "пробелы"… Какие именно пробелы имеет в виду Троцкий… – обо всём этом он не сказал ни слова. Троцкий поступил в данном случае так же, как поступали в старое время некоторые ловкие оракулы, когда они отговаривались от вопрошающих двусмысленным ответом, вроде следующего:
“При переходе через реку будет разбито большое войско”.
Через какую реку, чьё войско будет разбито, – пойми, кто может".
Докуковались
В ноябре 1927 года Сталин вбивал один из последних гвоздей в гроб троцкистской оппозиции:
"В 1921 году… Троцкий вновь стал кричать о „гибели“ революции. Я помню хорошо, как в Политбюро, в присутствии тов. Ленина, Троцкий утверждал, что „кукушка уже прокуковала“ дни и часы существования Советской власти... Я не знаю, куковала тогда кукушка или не куковала. Но если она куковала, то надо признать, что куковала она неправильно.
В 1925–1926 годах… Троцкий, на этот раз уже совместно с Каменевым и Зиновьевым, стал вновь куковать о “гибели” революции, выдавая поражение своей собственной группы на XIV съезде… за поражение революции. Однако революция и не думала погибать…, а трудности были преодолены…
Теперь, в конце 1927 года, в связи с новыми трудностями в период перестройки всего нашего хозяйства на новой технической базе, они вновь начали куковать о “гибели” революции, прикрывая этим действительную гибель своей собственной группы… Так они куковали и куковали, и докуковались, наконец, до ручки".
Предисловие Сталина
В конце двадцатых годов молодая журналистка Е.Н. Микулина из журнала “Крестьянка” написала брошюру “Соревнование масс”, но никак и нигде не могла её напечатать. Отчаявшись, она обратилась в ЦК ВКП(б) и попросила приёма у тов. Сталина. Секретарша не очень любезно сказала, что Сталин занят, попросила оставить рукопись, и пообещала, что ей обязательно ответят.
Через неделю Микулиной позвонил Иван Павлович Товстуха (1889-1935), помощник Сталина, и сказал:
"С вашей книжкой ознакомились, и товарищ Сталин хотел бы с вами поговорить".
В назначенный день и час Микулина вошла в кабинет Сталина, который, прохаживаясь возле письменного стола, сказал ей:
"Какая молодая, а такие умные книжки пишет. В чём Ваши трудности?"
Микулина ответила:
"Не могу нигде напечатать, товарищ Сталин".
Сталин на минуту задумался:
"Да, это трудно. Как же Вам помочь? А что если я напишу предисловие к Вашей книжке? У меня много работы, но если Вы потерпите дней десять, я напишу предисловие".
Микулина от радости не знала, что сказать:
"К вам трудно попасть, товарищ Сталин, в приёмной такая мегера сидит".
Сталин даже улыбнулся на это:
"Она не мегера, просто у неё трудная работа".
Потом вождь поинтересовался, чем журналистка планирует заниматься дальше.
Микулина ответила:
"Хочу писать о стройках пятилетки, но я работаю в журнале “Крестьянка”, а там сельскохозяйственный профиль, поэтому меня не пошлют на промышленные объекты".
Сталин промолвил:
"Я думаю, Вас пошлет газета “Правда”".
Через несколько дней в общежитие, где жила Микулина, пришёл пакет с обещанным предисловием Сталина.
Журналистка пошла в издательство, где её упорно отказывались печатать. Редактор, увидев Микулину, закричал:
"Я же Вам объяснял, что план забит, бумаги нет!"
Микулина поинтересовалась:
"А если к моей брошюре будет предисловие члена Политбюро?"
Редактор, не подозревая подвоха, ответил:
"Тогда издадим в этом году".
Микулина настаивала:
"А если это будет предисловие товарища Сталина?"
Редактор что-то почувствовал и нервно ответил:
"Издадим немедленно".
Когда Микулина вручила ему сталинскую машинопись, редактор сразу же исчез, но вскоре появился в сопровождении главного редактора и директора издательства, который обратился к молодой журналистке с проникновенными словами:
"Что же Вы ко мне с самого начала не зашли. Эх, молодёжь, всему вас учить надо. Ладно, вот договор, подписывайте и идите в кассу за гонораром, пока она не закрылась".
Вскоре уже вся Москва знала, что сам Сталин написал предисловие к брошюре рядовой журналистки. К Микулиной вскоре прибыл корреспондент журнала “Огонёк” и попросил разрешение напечатать это предисловие. Микулина решила проконсультироваться с Товстухой, и тот ответил, что предисловие Сталина будет отдельно напечатано в газете “Правда”, главном печатном органе партии.
Микулина Елена Николаевна (1906-1998).
Меру знает!
В конце 1938 года в угольной промышленности СССР происходили кадровые перемены, и на должность заместителя начальника Главугля был рекомендован Александр Фёдорович Засядько (1910-1963), начальник одной из шахт. Во время обсуждения кандидатур, кто-то сказал, что Засядько злоупотребляет спиртными напитками, и тогда Сталин попросил пригласить того к нему на собеседование.
Во время разговора Сталин предложил Засядько выпить, и тот с удовольствием опрокинул стакан водки за здоровье товарища Сталина. Беседа продолжилась, и через некоторое время Сталин предложил выпить по второй. Засядько опять хлопнул стакан водки, а Сталин чуть пригубил свою рюмку и внимательно наблюдал за собеседником.
Вскоре Сталин предложил выпить по третьей, но Засядько отодвинул свой стакан со словами:
"Засядько меру знает!"
Когда на Политбюро опять стали обсуждать кандидатуры новых руководителей Главугля и снова заговорили о пьянстве Засядько, Сталин, попыхивая трубкой, веско сказал:
"Засядько меру знает!"
Александр Фёдорович сделал хорошую карьеру не только в угольной промышленности – в 1958 году он стал заместителем Председателя Совета Министров СССР.
Своих хватает
В декабре 1949 года Мао Цзэдун прибыл с визитом в СССР и пробыл у нас около трёх месяцев. Во время одной из встреч со Сталиным, он попросил разрешения переселить 20 миллионов китайцев на советский Дальний Восток. Сталин сухо отказал:
"У меня своих 200 миллионов хватает".
Борис Андреев
На другой встрече Сталин представил китайскому гостю популярного киноактёра Бориса Фёдоровича Андреева (1915-1982), только что сыгравшего главную роль в фильме Михаила Чиаурели (1894-1974) “Падение Берлина”, и пошутил:
"Вот артист Борис Андреев. Мы с ним вдвоём брали Берлин".
Сталин и другие. Вып. 10
(Продолжение следует)
