Поуп о Свифте
Поэт Александр Поуп (1688-1744) очень лирично описал внешность своего друга Свифта:
«Глаза у него голубые, как небо, и в них светится очаровательное лукавство».
Но Поуп был близким другом Свифта и всегда говорил (и писал) о нём в добродушно-восторженных тонах.
Большинство же современников описывают Свифта совершенно иначе.
Лицо Свифта
Так, например, граф Оррери (1707-1762), первый биограф Свифта, описывал своего знаменитого современника следующим образом:
«У доктора Свифта лицо было от природы суровое, даже улыбка не могла смягчить его, и никакие удовольствия не делали его мирным и безмятежным. Но когда к этой суровости добавлялся гнев, просто невозможно вообразить выражение или черты лица, которые наводили бы больший ужас и благоговение».
Характер Свифта
О характере Свифта граф Оррери в одном частном письме отзывался ещё более резко:
«Мне очень хочется верить, что характер моего друга Свифта заставит его английских друзей с соблюдением всех приличий спровадить его подальше. Его дух, если называть вещи своими именами, всегда был попросту нестерпим. От этого гения порой не знаешь, чего ждать. Он чаще принимал тон покровителя, нежели друга. Он предпочитал приказывать, а не советовать».
Испытания Свифта (мистер Пилкингтон)
Другой биограф Свифта, известный английский драматург Ричард Шеридан (1751-1816), более подробно говорит о “нестерпимости” своего героя:
«Когда он видел кого-либо впервые, то имел обыкновение испытывать характер и склонности новых знакомых каким-нибудь коротким вопросом в нарочито грубой форме. Если это воспринималось с кротостью, и Свифт получал беззлобный ответ, он потом заглаживал грубость утончённой любезностью. Но если он замечал признаки возмущения, задетой гордости, тщеславия или самомнения, то прекращал всякое общение с этими людьми. Это подтверждает случай, про который рассказала миссис Пилкингтон.
После ужина настоятель, выпив вина, слил остатки из бутылки в стакан и, видя, что они мутные, протянул стакан мистеру Пилкингтону и предложил выпить.
“Знаете ли, -
cказал он, -
дрянное вино за меня всегда допивает какой-нибудь бедный священник”.
Мистер Пилкингтон поблагодарил его в том же тоне и сказал, что
“не видит тут разницы, но в любом случае рад принять этот стакан”.
“В таком случае, -
сказал настоятель, -
не надо, я выпью его сам. Вы, чёрт возьми, умней ничтожного священника, которого я несколько дней назад пригласил к обеду. Когда я обратился к нему с этими же словами, он заявил, что не понимает такого обхождения, и ушёл, не пообедав. По этому признаку я определил, что он чурбан, и сказал человеку, который рекомендовал его мне, что не желаю иметь с ним дела”».
[Миссис Летиция Пилкингтон (1712-1750).
Её муж, священник Мэтью Пилкингтон (1701-1774).]
Какая “сказка”!
Как-то в старости Свифт перелистывал свою “Сказку о бочке” и воскликнул:
«Господи! Какой у меня был талант, когда я написал эту книгу!»
Испытания Свифта (леди Бёрлингтон)
Вальтер Скотт (1771-1832) в своей биографии Свифта приводит один забавный случай из его жизни, относящийся к 1725 году:
«Во время своего последнего пребывания в Лондоне он [Свифт] поехал обедать к графу Бёрлингтону, который незадолго перед тем женился. Граф, желая, как полагают, немного развлечься, не представил его своей супруге и даже не назвал его имени. После обеда настоятель сказал:
“Леди Бёрлингтон, говорят, вы превосходно поете. Спойте мне что-нибудь”.
Графине эта просьба сделать ему удовольствие, выраженная в столь бесцеремонной форме, была неприятна, и она решительно отказалась.
Тогда Свифт заявил, что всё равно заставит её петь:
“Право, сударыня, кажется, вы принимаете меня за одного из ваших бедных английских священников, которые проповедуют оборванцам. Извольте петь, когда я вас прошу”.
Поскольку граф при этом только рассмеялся, его жена от досады разразилась слезами и ушла.
А когда Свифт снова встретился с ней, то первым делом любезно осведомился:
“Скажите, сударыня, вы всё такая же гордая и злая, как в то время, когда мы в последний раз виделись?”
Она ответила добродушно:
“Нет, достопочтенный настоятель, если хотите, я вам спою”.
И с тех пор он питал к ней глубочайшее почтение».
[Ричард Бойл, 3-й граф Бёрлингтон (1694-1753).
Его жена, леди Бёрлингтон (Дороти Сэвил, 1699-1758).]
Манера поведения
Приведу ещё одно свидетельство графа Оррери о Свифте:
«В его манере разговаривать не было и тени тщеславия. Возможно, он, по его собственному выражению, был слишком горд для тщеславия. Когда он бывал вежлив, вежливость эта оказывалась неподдельной. В дружбе он всегда сохранял постоянство и искренность. Точно также он относился и к врагам».
Следует ещё отметить, что Свифт всегда считал день своего рождения траурным днём.
Джонатан Свифт: случаи из жизни. Вып. 3
(Продолжение следует)
