Дилан Томас
Стравинский встречался с английским поэтом Диланом Томасом (1914-1953) всего один раз, в мае 1953 года в Бостоне, всего за несколько месяцев до смерти последнего, и оставил любопытную запись об этой встрече:
"Увидев его, я сразу понял, что единственное, что остаётся, это полюбить его. Он же нервничал, непрерывно куря, и жаловался на жестокие подагрические боли:
"Но я предпочитаю подагру лечению и не позволю врачу совать в меня штык два раза в неделю".
Одутловатость его лица и цвет кожи говорили о злоупотреблении спиртным. Он был меньше ростом, чем я ожидал, судя по его портретам, - не более пяти футов и пяти или шести дюймов – с большим выступом сзади и большим животом. Его нос напоминал красную луковицу, взгляд был тусклым. Мы выпили по стакану виски, что несколько привело его в себя, хотя он всё время беспокоился о своей жене, говоря, что должен торопиться в Уэльс, "или будет слишком поздно". Он говорил мне о “Похождениях повесы” [опера Стравинского в 3-х д.], которые слышал в первой передаче из Венеции. Он хорошо знал либретто и восхищался им:
"Оден – самый большой мастер из всех нас".
Я не знаю, насколько Дилан разбирался в музыке, но он говорил об операх, которые знал и любил, и о том, что ему хотелось бы сделать. “Его” опера должна была рассказывать об открытии заново нашей планеты после атомной катастрофы. Язык переродится, и в новом языке не будет абстрактных понятий; будут только люди, вещи и слова. Он обещал избегать поэтических вольностей:
"Не хвалясь, я покончу с ними".
Он говорил мне об Йитсе, которого считал величайшим лириком со времён Шекспира, и декламировал на память поэму с рефреном “Рассвет и огарок”".
К сожалению, преждевременная смерть Дилана Томаса прервала намечавшееся сотрудничество поэта и композитора.
[Уистен Оден (1907-1973) – английский поэт.
[Уильям Батлер Йитс (Yeats, 1865-1936) – английский поэт и драматург, лауреат Нобелевской премии по литературе за 1923 год.]
Стравинский и Маяковский (а также пианолы)
Их встреча произошла в Париже в 1922 году.
Вот что написал Стравинский о Маяковском:
"Я помню его довольно плотным молодым человеком – ему было тогда двадцать восемь или двадцать девять лет. Я считал его хорошим поэтом, восхищался и продолжаю восхищаться его стихами. Он же настойчиво говорил со мной о музыке, хотя его понимание этого искусства было абсолютно мнимым. Он не говорил по-французски, и поэтому я всегда исполнял при нём роль переводчика. Вспоминаю один такой случай, когда я был посредником между ним и Кокто. Любопытно, что я легко находил французские выражения, переводя Маяковского, но не то было с русскими при репликах Кокто".
Маяковского больше всего поразило жилище Стравинского, который в то время снимал студию на фабрике пианол фирмы Плейель, где занимался переложением своих произведений для пианол:
"До окончания рабочего дня здесь немыслимо не только играть, но и сидеть. Даже через закрытые двери несётся раздирающий душу вопль пробуемых пианол... вверху крохотная комнатка музыканта, загромождённая роялями и пианолами. Здесь и творит симфонии, тут же передаёт в работу фабрике и, наконец, правит на пианоле музыкальные корректуры. Говорит о пианоле восторженно:
"Пиши хоть в восемь, хоть в шестнадцать, хоть в двадцать две руки!"
На Маяковского музыка Стравинского не произвела особого впечатления, впрочем, сам поэт признавал:
"Между мной и музыкой древние контры".
Также Маяковскому показалось странным, что Стравинский
"числится новатором и возродителем “барокко” одновременно!"
Сам Стравинский о своей парижской студии говорил несколько иначе:
"...я заключил контракт с фирмой Плейель, по которому обязался переложить все свои сочинения для “механического пианиста” с оплатой 3000 франков ежемесячно и с правом пользования одной из парижских студий фирмы. Я иногда ночевал в студии Плейель и даже устраивал там приёмы, так что её можно считать одной из моих “резиденций”".
Стравинский и транспорт
В высказываниях Стравинского можно найти упоминания о самостоятельном использовании некоторых видов транспорта:
"Швейцарию можно считать велосипедной стадией моей жизни. Велосипед служил там моим главным видом транспорта, и я стал специалистом, научившись ездить без помощи руля. Я не раз ездил на велосипеде от Монж вплоть дл Нешатель...
В Ницце началась автомобильная стадия моей жизни (и закончилась). Я считал себя хорошим водителем – сначала Рено, позднее Гочкиса, - но никогда не водил машину в Париже и никогда не отваживался водить её в США, где, так или иначе, моя жизнь перешла в последнюю, аэропланную стадию".
Ортега-и-Гассет
Стравинский встречался с этим замечательным философом всего один раз в марте 1955 года в Мадриде:
"Он был невысок ростом, но казался крупным из-за своей большой головы. Его торс напоминал мне римского государственного деятеля или философа, и я весь вечер старался вспомнить, которым же из римлян он был. Он говорил на образном французском языке, сильно картавя, громким и слегка хриплым голосом.
Он обо всём говорил в образных выражениях:
Тагус [Тахо] в Толедо – “артериосклеротичен”:
Кордова – “куст роз, но с цветами под землёй и корнями снаружи”:
искусство португальцев – “это их воспоминания о Китае, о пагодах”.
Из своих современников-философов он с уважением отзывался о Шелере, Гуссерле, о своём учителе Когене и Хайдеггере.
О школе Витгенштейна:
"Философия, называющая себя логическим позитивизмом, претендует теперь на то, чтобы считаться наукой, но это всего лишь краткий приступ скромности".
Он рассказывал об Испании... и смеялся над сентиментальностью туристов по адресу “бедняков, живущих в пещерах”, что, по его словам, они делали не из бедности, а по старинной традиции".
[Хозе Ортега-и-Гассет (1883-1955) – испанский философ.
Макс Шелер (1874-1928) – немецкий философ.
Эдмунд Гуссерль (1859-1938) – немецкий философ.
Герман Коген (или Коэн, 1842-1917) – немецкий философ.
Мартин Хайдеггер (1889-1976) – немецкий философ.
Людвиг Витгенштейн (1889-1951) – австрийский философ.]
Габриэль Д’Аннунцио
Несколько слов оставил Стравинский и об этом, некогда очень знаменитом, итальянском писателе:
"...я часто видел его перед самой войной 1914 г., Дягилев же знал его ещё раньше; он был большим поклонником нашего русского балета... это был человек маленького роста, живой, изящный, очень сильно надушенный и лысый.
(Гарольд Николсон весьма метко сравнил его голову с яйцом в “Some People”.)
Он был блестящим рассказчиком, живым и очень занимательным, что так не походило на “разговоры” в его книгах".
[Габриэль Д’Аннунцио (Рапаньетта, 1863-1938) – итальянский писатель.
Гарольд Николсон (1886-1968) – английский писатель и дипломат.]
Дом Малипьеро
Очень забавно Стравинский описал дом композитора Малипьеро:
"...это красивое венецианского стиля строение на склоне холма. Когда входишь в дверь под латинским изречением, погружаешься в ночную тьму. Темнота соблюдается ради пары сов, которые сидят в занавешенных клетках и тёмных углах и ухают на двух нотах в тон роялю Малипьеро, когда он берёт эти ноты. В саду видны доказательства его любви к другим пернатым божьим созданиям: на местах захоронения цыплят поставлены знаки; цыплята Малипьеро умирали от старости".
[Джан Франческо Малипьеро (1982-1973) – итальянский композитор.]
Стравинский: люди и мир глазами композитора. Часть X
(Продолжение следует)
