Старая собака
В конце 1922 года, незадолго до своего отъезда из России, Георгий Адамович побывал на каком-то вечере в Доме искусств на Мойке, по окончании которого все расселись за столиками с напитками и закусками. Вскоре Ахматова встала и направилась к выходу. Адамович нагнал её и стал говорить ей комплименты, в основном, о её внешности. Ахматова печально улыбнулась, протянула ему руку и вполголоса сказала:
"Стара собака стала..."
О Сергее Соловьёве
Никита Струве во время их бесед в Париже спросил Ахматову о судьбе поэта и переводчика Сергея Соловьёва. Ахматова задумалась, переспросила:
"А вам это действительно интересно? Рассказать? Это страшная история...
Его взяли в 1937 году, в тюрьме он сошёл с ума, как почти все у нас, жил на попечении дочерей, в каждом стуке ему казалось, что для него готовят виселицу... А как-то раз он выбежал полуодетый на улицу и спросил первого попавшегося милиционера:
"Я знаю, что меня должны расстрелять, но не знаю, куда нужно идти".
А тот ему ответил:
"Не беспокойтесь, товарищ, когда нужно будет, за вами пришлют".
Ну, а потом он умер, что называется, своею смертью".
На некоторые неточности в рассказе Ахматовой прошу не обращать внимания: ведь мы встречаемся именно с Ахматовой.
Трудности перевода
Однажды Анна Ахматова пожаловалась на то, что ей приходится переводить с разных языков народов СССР поэтесс, которые ей же подражают:
"Омерзительнейшая работа!"
Кто кого бросил?
Однажды поздно вечером Ахматова позвонила Семёну Липкину и попросила того срочно приехать к ней. Взволнованный Липкин застал Ахматову нервно ходящей по комнате; она сунула ему в руки русский зарубежный журнал и приказала:
"Читайте!"
От волнения Липкин не запомнил ни названия журнала, ни автора статьи, но он запомнил главное: в статье говорилось о том, что Николай Гумилёв бросил великого поэта Анну Ахматову ради хорошенькой, но пустой Ани Энгельгардт.
Липкин не знал, как реагировать на такую безобидную статью, но на всякий случай сказал:
"Нехорошо вмешиваться в личную жизнь поэта, слава Богу, живого".
На это Ахматова с гневом проговорила:
"Какой вздор! При чём тут личная жизнь? Не Николай Степанович бросил меня, а я бросила Николая Степановича".
Потомок Тамерлана
Однажды Ахматова совершенно серьёзно и с гордостью начала объяснять Липкину свою родословную:
"Моя прародительница Ахматова была в родстве с князьями Юсуповыми. А Юсуповы – ветвь от потомков Тамерлана. Сам же Тамерлан был потомком Чингисхана. Следовательно, Чингисхан – мой предок".
Липкин на следующий день принёс Ахматовой "Автобиографию" Тамерлана в переводе блестящего востоковеда В.А. Панова, с его же статьёй и комментариями к тексту. Панов категорически отрицал претензии Тимура на родство с Чингисханом:
"Это обычная манера генеалогий "Автобиографии" – сближать "героя" с великим родоначальником".
Ахматова была недовольна, но всё же примирилась с тем, что она не потомок Чингисхана:
"Быть потомком Тамерлана тоже неплохо".
Поэт-дитя
Когда Ахматова приезжала в Москву, то она любила останавливаться на Ордынке в квартире Ардовых. Как-то Липкин пришёл на Ордынку и застал у Ахматовой Бориса Пастернака, который никак не мог закончить свой визит и всё время говорил почему-то о Голсуорси. Он называл “Сагу о Форсайтах” нудной, тягучей и даже мёртвой книгой.
Вскоре Пастернак ушёл, а Ахматова развеселилась:
"Вы догадываетесь, почему Борисик вдруг набросился на Голсуорси? Нет? Когда-то, много лет назад, английские студенты выдвинули Пастернака на соискание Нобелевской премии, но получил её Голсуорси".
Липкин возразил:
"Анна Андреевна, помилуйте, разве это пристало такому великому поэту?"
Ахматова, уже спокойно, пояснила:
"Великий этот поэт - совершенное дитя".
Такой разговор происходил задолго до присуждения Пастернаку Нобелевской премии.
Разбор женской поэзии
Примерно в 1958 году Ахматова приехала в гости к Липкину на такси. Они выпили по паре рюмок водки (Ахматова больше пить не стала, а Липкин продолжал) и Ахматова прочитала главу из своей “Поэмы без героя”.
Липкин немедленно рассыпался в комплиментах. В изложении самого же Липкина это выглядело примерно так:
"...никто из теперешних русских поэтов не понимает с такой глубиной русскую боль, русскую жизнь, как она, что никто ещё не написал о предвоенных десятых годах, а это было очень важное, переломное для России время... Об этом времени, может быть, ещё и напишут, но пока она – первая".
Анна Андреевна раскраснелась (то ли от водки, то ли от комплиментов) и похвалила Липкина за тонкое понимание стихов.
Липкин же, который принял уже больше двух рюмок, никак не мог остановиться:
"Так что же получается? Среди женщин – выше всех Ахматова. Ну, давайте посмотрим, кто был раньше, да и позже. Цветаеву я в счёт не беру, потому что по-настоящему мне нравятся только ее “Вёрсты” и несколько стихотворений из последующих книг; не люблю её поэм, кроме “Крысолова”, “Поэмы Горы”".
Ахматова только улыбнулась, а Липкина понесло в глубины поэзии:
"Была в восемнадцатом веке Бунина, родственница Ивана".
Ахматова:
"Её никто не читал, я тоже. Следующая!"
Липкин:
"Евдокия Ростопчина".
Ахматова:
"Это очень поверхностно".
Липкин:
"Каролина Павлова".
Ахматова:
"Ценный поэт, но не первого класса".
Липкин:
"Мирра Лохвицкая".
Ахматова:
"В ней что-то пело. Но на её стихах лежит печать эпохи безвременья – Надсон, Минский, Фофанов".
Липкин с удивлением:
"Кто же тогда остаётся? Одна Сафо?"
Ахматова:
"Сафо - это прелестный миф. Мне её читал по-гречески Вячеслав Иванов. От строк Сафо остались одни руины".
Липкин:
"Я, разумеется, Сафо не читал в подлиннике, только в переводах того же Вячеслава Иванова, в книге “Алкей и Сафо”.
Назову последнюю - Деборд-Вальмор. Пастернак сравнил с ней Цветаеву".
Ахматова завершила их разбор женской поэзии даже с какой-то горячностью:
"Ещё Пушкин писал о слабости французской поэзии. Ведь ещё не было Бодлера и Верлена. А Деборд-Вальмор хотя и мила, но чересчур сентиментальна, наивна..."
Мне непонятно, почему Липкин не вспомнил про Зинаиду Гиппиус.
Женщина страстей
Фаина Раневская хорошо знала Ахматову и вспоминала о ней так:
"Она была женщиной больших страстей. Вечно увлекалась и была влюблена. Мы как-то гуляли с нею по Петрограду. Анна Андреевна шла мимо домов и, показывая на окна, говорила:
"Вот там я была влюблена... А за тем окном я целовалась".
Я знала объект последней любви Ахматовой. Это был внучатый племянник Всеволода Гаршина. Химик, профессор Военно-Медицинской Академии. Он предложил Ахматовой брак. Она отказалась".
Нелюбимые
Ахматова очень не любила двух женщин, Наталью Николаевну Пушкину и Любовь Дмитриевну Блок, и когда при ней заходил разговор об этих женщинах, Ахматова могла высказываться только с негодованием.
Пушкину она даже называла агентом Дантеса.
Про памятник Пушкину в Москве Ахматова говорила:
"Пушкин так не стоял".
Однажды Ахматова показала Раневской изображение Дантеса в каком-то старом журнале. Держа журнал на максимально далёком расстоянии от себя, словно он дурно пахнул, Ахматова с ненавистью сказала:
"Нет, вы только посмотрите на это!"
Рядом с Пушкиным
Ахматова любила рассказывать случай, произошедший ещё за несколько лет до пушкинского юбилея в 1937 году.
Однажды в Пушкинский дом пришёл бедно одетый старик, который стал жаловаться на нужду и просил ему помочь, так как он имеет отношение к Пушкину.
Вскоре вокруг старика собралась целая толпа сотрудников Пушкинского дома, которые пытались выяснить, каким же образом он связан с Александром Сергеевичем. Старик некоторое время отмалчивался, а потом гордо сказал:
"Я являюсь правнуком Булгарина!"
Указатель имён
Георгий Викторович Адамович (1894-1972).
Виктор Ефимович Ардов (Зигберман, 1900-1976).
Любовь Лмитриевна Блок (Менделеева, 1881-1939).
Шарль Бодлер (1821-1867).
Фаддей Венедиктович Булгарин (1789-1859).
Анна Петровна Бунина (1774-1829).
Поль Верлен (1844-1896).
Зинаида Николаевна Гиппиус (1869-1945).
Джон Голсуорси (1867-1933, NP по литературе 1932).
Марселина Деборд-Вальмор (1786-1859).
Вячеслав Иванович Иванов (1866-1949).
Семён Израилевич Липкин (1911-2003).
Мирра Александровна Лохвицкая (1869-1905).
Минский (Николай Максимович Виленкин, 1855-1937).
Семён Яковлевич Надсон (1862-1887).
Каролина Карловна Павлова (Яниш, 1807-1893).
Борис Леонидович Пастернак (1890-1960, NP по литературе 1958).
Наталья Николаевна Пушкина (Гончарова, 1812-1863).
Фаина Григорьевна Раневская (Фельдман, 1896-1984).
Евдокия Петровна Ростопчина (Сушкова, 1811-1858).
Сергей Михайлович Соловьёв (1885-1942).
Никита Алексеевич Струве (1931- ).
Тамерлан (1336-1405).
Константин Яковлевич Фофанов (1862-1911).
Марина Ивановна Цветаева (1892-1941).
Чингисхан (1155-1227).
Анна Николаевна Энгельгардт (1895-1942).
Встречи с А.А. Ахматовой. Вып. 17
(Продолжение следует)
