Уильям Фолкнер. Анекдоты и факты из биографии. Вып. 11. О труде писателя
Анекдоты № 613 от 14.10.2011 г.
"Я пишу о людях, не об идеях или символах".
Суждения писателя
"Писатель может судить только о том, насколько книга устраивает его самого, а в других отношениях его суждения ничего не стоят. Он заинтересованное лицо, порой он не хочет признавать, что написано плохо, или же настаивает на том, что посредственная вещь – превосходное произведение".
Лучшая книга
Вопрос:
"Какую из своих книг вы считаете самой лучшей?"
Фолкнер:
"Ту, с которой связано моё самое трагическое и самое блестящее поражение. Это “Шум и ярость” - книга, над которой я работал дольше всего, упорнее всего, которая заключала для меня самую страстную и трогательную мысль, и которая стала моим самым блестящим поражением. И вот эту книгу не то чтобы я считаю лучшей, поскольку “лучшая” - не то слово, эту книгу я люблю больше всех".
Стиль писателя
"Я вообще не забочусь о стиле. Мне кажется, когда у писателя много накопилось в душе, нет времени думать о стиле. Если, конечно, просто нравится писать, можно стать стилистом, но когда у писателя много накопилось в душе такого, о чём хотелось бы рассказать людям. Хватает времени и сил лишь на то, чтобы писать неуклюже, как писал, например, Бальзак".
Почерк Фолкнера
"...я пишу от руки, потому что не привык думать за машинкой. Мне нужно чувствовать в руке карандаш, видеть, как из-под кончика карандаша выходят слова, и если слово не то, я его просто стираю и пишу новое...
Мне надо всё сначала записать на бумагу. Только после этого я перепечатываю всё на машинке, но сначала мне нужно, чтобы текст был написан от руки, чтобы я чувствовал его..."
Далее Фолкнер сказал, что он пишет
"настолько быстро, что однажды мой почерк сравнили со следами гусеницы, которая окунулась в чернила и пошла ползать по бумаге. Если оставить текст до завтра, я сам не смогу его прочитать, так что приходится быстро перепечатывать то, что было написано тоже очень быстро".
Начало работы
"...я оттягиваю время, когда нужно сесть и писать, и всю предварительную работу произвожу в голове, а потом уже начинаю писать".
"Обычно я долго откладываю начало работы, но, если откладывать уже больше некуда, пишу где угодно, на чём угодно и чем угодно, только не на машинке. С машинкой я не в ладах".
О демоне, который заставляет писать
"Он как будто стоит сзади и всё время подталкивает меня, а у меня даже нет возможности оглянуться и посмотреть на него".
"Это как комар, который не даёт уснуть. Хочется сказать:
"Уходи ты, давай отдохнём, какой смысл в том, чтобы всё время писать и писать романы и рассказы?"
Но он не даёт уснуть. Нет, он не говорит:
"Пиши рассказ", -
он просто не оставляет тебя в покое. Он всё время шепчет на ухо:
"Если сейчас встанешь, то будет очень интересно; давай, вставай, попробуй".
"Демонов, как микробов, бесчисленное множество, они сами ходят и ищут, в кого бы вселиться, у кого есть чернильная страсть... это болезнь, и опасная болезнь".
Клептомания писателя
"Художником владеет не то чтобы клептомания, ... но скорее то же чувство, которое заставляет сороку или хомяка подбирать всё, что плохо лежит. Мне кажется, именно так писатель идёт по жизни, так воспринимает книги и собственный реальный жизненный опыт. Он ничего не пропускает, ... и когда нужно, писатель находит то, что он видел раньше, не помнит даже где, это для него и не важно. Главное в том, чтобы использовать материал достойно".
Два в одном
Вопрос:
"По какой причине роман “Когда я умирала” опубликован вместе с “Шумом и яростью”?"
Фолкнер:
"По очень важной причине. Вместе они как раз составили книгу такого объёма, за которую издатель мог назначить установленную цену".
“Свет в августе”
Вопрос:
"Происходит ли название “Свет в августе” от разговорного выражения, означающего “конец беременности”?"
Фолкнер:
"Нет, просто у меня на родине августовский свет обладает каким-то особым свойством, вот и весь смысл названия. Название, в общем-то, не имеет прямого отношения к сюжету книги".
О Хемингуэе
"Хемингуэй обладает прекрасным писательским даром, он в совершенстве знает, как выразить то, что хочет сказать".
"Это человек, который обладает цельностью, необходимой для того, чтобы быть писателем. Очень рано он освоил метод, который и позволял ему писать, и Хемингуэй ни на минуту не отклонялся от него, этот метод его устраивал, он с лёгкостью владел им. В будущем, он, возможно, станет писать ещё лучше.
Мне кажется, что его последняя книга – “Старик и море” – самая удачная именно потому, что он отыскал нечто, чего он прежде не находил, а именно – Бога. До этого времени его герои действовали в вакууме, у них не было прошлого, но неожиданно в “Старике и море” он нашёл Бога.
Есть там большая рыба – Бог создал большую рыбу, которую нужно поймать. Бог создал и старика, который должен поймать эту большую рыбу, Бог создал и акулу, которая должна съесть рыбу, и Бог любил их всех.
Если Хемингуэй не остановится на этом, он будет писать ещё лучше, на что может рассчитывать далеко не каждый писатель. Очень многие исписываются трагически рано, и потом вся их жизнь становится сплошным несчастьем. Это произошло с Фицджеральдом [1896-1940] и Шервудом Андерсоном [1876-1941]".
Самый ужасный день
Как бы предвидя самоубийство Хемингуэя, 15 мая 1957 года Фолкнер говорил студентам:
"Мне кажется, в жизни писателя настал бы самый ужасный день, когда бы ему показалось, что книга получилась. Потому что тогда ничего не оставалось бы делать, как покончить с собой".
Уильям Фолкнер. Анекдоты и факты из биографии. Вып. 10
(Продолжение следует)
