“Птичка” для Тэффи
Незадолго до своей смерти Тэффи во время одного из своих "файв-о-клоков" обратилась к Бахраху:
"Слушайте, дорогой мой, в конце концов, кто написал "Птичка Божия не знает"? Я перерыла всего Пушкина, хоть у меня и хромое берлинское издание, - ан нету. Затем перелистала всего Лермонтова, - опять нет. Не мог же это написать Плещеев?!"
Бахрах удивлённо ответил:
"Надежда Александровна, ведь это из “Цыган”".
Растроганная Тэффи даже поцеловала Бахраха:
"Ангел! Вы спасли меня! Мне эта "птичка" была до зарезу нужна, а я никак не могла её поймать".
“Тэффи” как аббревиатура
К сборнику своих "Юмористических рассказов" в 1910 году Тэффи в качестве эпиграфа выбрала афоризм Спинозы:
"Смех есть радость, потому сам по себе – благо".
Уже в эмиграции кто-то, вспомнив этот эпиграф, пошутил, что слово "Тэффи" является аббревиатурой для двух отвлечённых понятий:
"тэ" для теологии и "фи" для философии.
Тэффи о русском Париже
Книга Тэффи "Городок", изданная в 1927 году, была посвящена уже уходящему русскому Парижу. В этой книге Тэффи писала о том, как
"скученно жило население этого городка, занималось промыслами, молодежь большей частью извозом — служила шофёрами, а люди зрелого возраста содержали трактиры или служили в этих трактирах: брюнеты в качестве цыган или кавказцев, блондины — малороссами. Женщины шили друг другу платья и делали шляпки, мужчины делали друг у друга долги.
Кроме мужчин и женщин, население городишки состояло из министров и генералов. Из них только малая часть занималась извозом, большая преимущественно долгами и мемуарами. Мемуары писали для возвеличения собственного имени и для посрамления сподвижников. Разница между мемуарами заключалась в том, что одни писались от руки, другие на пишущей машинке..."
Поэт в третьем лице
В эмиграции Бальмонт в обществе говорил мало и вступал в бой, только, если по его мнению, разговор становился слишком прозаическим и касался только повседневных тем.
О себе Бальмонт говорил только в третьем лице:
"Поэт считает… Поэт жаждет… Поэт проголодался…"
Реакция Бальмонта на рецензию
В 1923 году в Берлине Бальмонт издал свой автобиографический роман "Под новым серпом", а Бахрах написал довольно благожелательную рецензию на этот роман. На одном из литературных вечеров Бальмонт подошёл к Бахраху и вполголоса сказал:
"Поэт хочет отблагодарить вас за тёплые слова о его романе. Мне хотелось, чтобы именно вы отметили его появление, потому что я оценил то, что вы написали о цветаевском "Ремесле". Ведь вы знаете, что она мой друг, а в поэзии она моя..."
Тут Бальмонт замялся и что-то пробормотал, - то ли падчерица, то ли союзница.
Оправившись от запинки, Бальмонт продолжил:
"Мы связаны с ней тем, что мы оба "зовём мечтателей".
[Книга Марины Цветаевой "Ремесло" вышла в том же 1923 году в Берлине.]
Обидчивость Бальмонта
С Бальмонтом в эмиграции было очень трудно общаться, так как он мог принимать на свой счёт и по-своему перетолковывать самые нейтральные и безобидные слова.
Бальмонт у Толстого
У Бальмонта было несколько излюбленных историй, которые он рассказывал при каждом удобном случае. Он очень любил рассказывать о своём посещении Ясной Поляны, хотя эти воспоминания и были им уже опубликованы. Суть этой истории заключалась в том, что Бальмонт стал читать Толстому свои стихи "Запах солнца", а Лев Николаевич не мог скрыть своего недоумения. Бальмонт, рассказывая эту историю, всегда добавлял:
"Лев Николаевич умело притворился, будто мои стихи ему не понравились".
100 томов
Бальмонт любил говорить своим слушателям о том, как много он трудится, главным образом – по ночам, и утверждал, что посмертное собрание его сочинений займёт не менее ста томов.
Солнце и дождь
Ещё до революции Бальмонт написал:
"Я буду петь о солнце — в предсмертный час".
В эмиграции Бальмонт вёл полунищенское существование, усугубляемое душевными болезнями и семейными неурядицами.
Умер он в 1942 году в оккупированной немцами Франции, всеми забытый, и хоронили его под проливным дождём, а за его гробом шли только жена и дочь.
Отзывы современников о Бальмонте
Я оставляю в стороне многочисленные насмешки над стихами Бальмонта и над ним самим.
Александр Блок об авторе сборников "Горящие зданья" и "Будем как солнце" писал как о "замечательном русском поэте".
По словам Валерия Брюсова, друга Бальмонта, "нежный Лионель" не всегда мог совладать с "демоном поэзии".
Осип Мандельштам говорил о "серафической поэтике" Бальмонта, а Марина Цветаева – о его "непреодолённом даре", о его "заморсхости, океанскости, райскости и неприкреплённости", и уподобляла Бальмонта "плавучему острову".
Указатель имён
Бальмонт, Константин Дмитриевич (1867-1942).
Бахрах, Александр Васильевич (1902-1985).
Блок, Александр Александрович (1880-1921).
Брюсов, Валерий Яковлевич (1873-1924).
Мандельштам, Осип Эмильевич (1891-1938).
Плещеев, Алексей Николаевич (1825-1893).
Спиноза, Бенедикт (1632-1677).
Тэффи, Надежда Александровна (Лохвицкая, 1872-1952).
Цветаева, Марина Ивановна (1892-1941).
Русская эмиграция. Вып. 14
(Продолжение следует)
