Лодырь
Однажды при Ландау похвалили одного из его знакомых:
"Чудесный человек! Он ни разу в жизни не изменял жене".
Ландау сразу же вспылил:
"Ну, это зря! Если мужчина такой лодырь, от него мало толку".
О мужчинах
Ландау часто говорил:
"Я давно догадался, что красивые мужчины – плохие любовники: они полагают, что женщина будет вполне удовлетворена, созерцая их красоту".
Счастье свободы
Когда сын Ландау Игорь начал подрастать, но ещё не достиг школьного возраста, жена Кора (Конкордия) стала требовать от мужа, чтобы он учил ребёнка чему-нибудь – хоть задачки давал. Ландау отказался:
"Ничего подобного я делать не собираюсь... Главное — научить его радоваться жизни. Пойдёт в школу, и там ему будут задавать задачки".
Кора продолжала настаивать, требуя, чтобы он, Дау, занимался с сыном хотя бы английским языком, но Лев Давидович был твёрд:
"Ни за что! Детство должно быть радостное. А если не давать ребенку покоя и с утра до ночи что-то ему вдалбливать, он на всю жизнь останется унылым и безрадостным".
Кора возразила:
"Но ведь тебя родители учили немецкому и французскому, ритмике и рисованию".
Ландау на эти упрёки дал развёрнутый ответ:
"Если бы мой отец меньше в меня въедался, у нас были бы более дружеские отношения. Именно потому, что меня так мучили в детстве, я предоставлю своему сыну полную свободу. Немного подрастёт, проявятся его наклонности. Очень важно, чтобы они не были навязаны родительским мнением. Свою профессию, свою специальность человек должен любить. Без этого он никогда не будет счастлив, не будет с наслаждением трудиться. В противном случае его ждет жалкая участь".
О пропаганде
Ландау часто говорил о бездарности советской пропаганды, приводя в пример имена Кибальчича и Огарева, которых она, по его мнению, доконала:
"Она [пропаганда] была настолько бездарна, что у нормального человека не могла не вызвать протеста, иными словами, ничто не могло принести памяти о том или ином деятеле такого вреда, как усилия властей прославить его. Это конец. После этого его репутацию спасти было почти невозможно. И наоборот, лица, подвергавшиеся гонениям, обретали ореол мучеников и симпатии населения, что само по себе является доказательством неискоренимой неприязни наших сограждан к власть имущим".
Новые яблоки
Однажды радостная Кора пришла с рынка и сказала:
"Дау, ты никогда не догадаешься, какого сорта это яблоко".
Ландау поинтересовался:
"Новый сорт?"
Кора торжественно произнесла:
"Совершенно новый – "Слава победителю"!"
Льва Давидовича аж всего передёрнуло:
"Какая гадость! Я его в рот не возьму! Какое мерзкое название! Совершенно подхалимское".
Ландау долго не мог успокоиться и всё ворчал:
"Как ты могла это купить?"
Кора оправдывалась:
"Попробовала – понравились, я и купила".
На это Ландау строго выговорил жене:
"Не надо было и пробовать".
По одежде
Как-то на международной конференции в Киеве к Ландау подошёл человек в штатском и спросил, нет ли у академика более приличного костюма.
Ландау холодно ответил:
"Эти вопросы я обсуждаю со своей женой", -
и переодеваться не побежал.
Встреча Бора
Когда Ландау организовывал в Харькове международную конференцию по теоретической физике, он в компании нескольких профессоров и представителей администрации отправился на вокзал встречать Нильса Бора. Ландау прибыл на вокзал в мятых белых брюках и был без галстука. Кроме того, этот несолидный молодой человек грыз яблоко. Всё это очень не понравилось одному из милиционеров, и тот стал вытеснять Ландау из первых рядов встречающих со словами:
"Пройдёмте, гражданин, пройдёмте!"
Каково же было удивление милиционеров и товарищей в штатском, когда Нильс Бор, выйдя из вагона, отыскал в толпе встречающих Ландау и именно ему первому пожал руку.
Добродетельность
Ландау однажды поинтересовался у Майи Бессараб:
"Какой бы ты хотела быть?"
Та немного подумала и ответила:
"Добродетельной".
Ландау даже подскочил от возмущения:
"Что? Добродетельной? Какой ужас!"
Тут вмешалась Кора и успокоила мужа:
"Дау, успокойся. Она просто не знает, что это значит".
О Канте
Однажды Ландау рассказал:
"Когда мне было лет двенадцать, я взял том Канта. Читал очень внимательно и пришёл к выводу, что всё это – чушь собачья".
Своего мнения Ландау не изменил и в более зрелые годы.
Лев Давидович Ландау в высказываниях, воспоминаниях и анекдотах. Часть III
(Продолжение следует)
