Свои стихи
В Воронеже Мандельштам однажды попросил Наташу Штемпель прочитать что-нибудь из его стихов:
"Я так давно не слышал своих стихов".
Она начала из "Камня":
"Я потеряла нежную камею, не знаю где, на берегу Невы..."
Вдруг Мандельштам гневно вознегодовал:
"Вы прочитали моё самое плохое стихотворение!"
Эту бурную реакцию остановили слова Наташи, произнесённые сквозь слёзы:
"Не виновата же я, что вы его написали".
На выставке
В Пушкинские юбилейные дни 1937 года Мандельштам зашёл на выставку в фундаментальную библиотеку Воронежского университета и обратил внимание, что из стихотворения Лермонтова "Смерть поэта" организаторы выставки выбросили такие строки:
"Но есть, есть Божий суд, наперсники разврата,
Есть грозный судия; он ждёт;
Он недоступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперёд".
Осип Эмильевич устроил на выставке настоящий скандал и успокоился только после клятвенного обещания директорши библиотеки восстановить исключённый текст.
Утята вместо мяса
Как-то в Воронеже Надежда Яковлевна послала Осипа Мандельштама и Наташу Штемпель на рынок купить мяса. Осипу Эмильевичу быстро надоело ходить по мясным рядам, он остановился перед прилавком с разноцветными восковыми утятами и предложил своей спутнице:
"Давайте купим всех утят!"
Он таким гордым и счастливым вернулся домой, что Надежда Яковлевна не стала его ругать за то, что они остались без обеда и ужина, хотя с деньгами у них было очень туго.
Молчание Хлебникова
В "Бродячей собаке" Велемир Хлебников обычно сидел молча, опустив голову, никого не замечая, весь погружённый в свои мечты. Его присутствие создавало какую-то особенную атмосферу.
Однажды Осип Мандельштам оживлённо о чём-то рассказывал, и вдруг осёкся, оглянулся и сказал:
"Нет, я не могу говорить, когда там молчит Хлебников!"
А Хлебников, между прочим, сидел в соседнем помещении.
Первый в Цехе
Ахматова на собраниях Цеха поэтов говорила мало и оживлялась лишь, когда свои стихи читал Мандельштам. После одного собрания Цеха Ахматова сказала:
"Мандельштам, конечно, наш первый поэт".
Она имела в виду поэтов Цеха.
Федра
В знаменитом стихотворении о Федре Мандельштам, очевидно по рассеянности, написал "так отравительница Федра". Валериан Чудовский после прочтения спросил поэта:
"Осип Эмильевич, почему "отравительница Федра"? Уверяю вас, Федра никого не отравляла, ни у Эврипида, ни у Расина".
Мандельштам понял, что немного напутал в порыве вдохновения, и на следующий день заменил "отравительницу" на "негодующую Федру".
"Невозможные" стихотворения
Лукницкий спросил Ахматову, как она относится к стихотворению Мандельштама о мороженом. Ахматова ответила:
"Терпеть не могу! У Осипа есть несколько таких невозможных стихотворений".
Из дальнейшей беседы выяснилось, что Ахматовой также не нравятся стихи о галльском петухе и гербах всех стран.
Восхищение Вагиновым
В разговоре с Ахматовой Мандельштам восхищался новой книжкой Вагинова, сравнил стихи Вагинова с итальянской оперой и назвал Вагинова гипнотизёром. Описывая этот разговор, Ахматова сказала:
"Оська задыхается!"
Выяснилось, что Мандельштам собирается написать статью о Вагинове, в которой он выразит всё своё восхищение его творчеством.
Ахматову эти восторги не слишком удивили, потому что, по её словам, Мандельштам постоянно кем-то восхищался, а кроме того – Вагинов считался его, Мандельштама, учеником.
Указатель имён
Константин Константинович Вагинов (Вагенгейм, 1899-1934) .
Павел Николаевич Лукницкий (1902-1973).
Велемир (Виктор Владимирович) Хлебников (1885-1922).
Валериан Адольфович Чудовский (1891-1938).
Наталья Евгеньевна Штемпель (1908-1988).
Немного о Мандельштаме. Часть I
(Продолжение следует)
