Продолжайте играть!
Про картёжные махинации Фёдора Толстого сохранилось множество анекдотов. Вот ещё один из них. Некто, играя с ним в карты, заметил:
"Граф, вы передёргиваете. Я с вами больше не играю".
Фёдор Иванович спокойно ответил:
"Да, я передёргиваю, но не люблю, когда мне это говорят. Продолжайте играть, а то я размозжу вам голову этим шандалом".
И его перепуганный партнёр продолжал играть. И проигрывать.
Играть наверняка
Когда кто-то сказал Толстому:
"Ведь ты играешь наверняка?"
Американец ответил:
"Только дураки играют на счастье".
Шавки и бульдог
Д.В. Грудев передаёт слова Толстого о том, что у него есть
шавки, всегда нужные
бульдогу. В этой связи Грудев передаёт такой рассказ о нравах и игре в окружении Толстого:
"Раз шавки привезли к нему приезжего купца. Начали играть, сначала как бы шутя, на закуски, ужин и пунш. Эта обстановка сделала свое дело: купец захмелел, увлёкся и проиграл 17000 р., a когда потребовалась расплата, он объявил, что таких денег с собой не имеет.
"Ничего", -
заметили ему, -
"всё предусмотрено, есть гербовые бумаги, и нужно написать только обязательство".
Купец отказался наотрез, но опять сел за игру и ещё проиграл 12000. Тогда с него потребовали два обязательства; но когда он снова отказался выдать обязательства, его посадили в холодную ванну. И вот, совершенно истерзанный и обессилевший от вина, он подписал наконец требуемые обязательства. Его уложили спать, а наутро он случившееся с ним забыл. За ним стали ухаживать и предлагать снова попробовать счастья. Ему дали выиграть 3000, заплатили наличными, а с него взяли обязательство в 29000".
Мастерство игрока
Однако чтобы быть мастерским шулером, было необходимо уметь хорошо играть в карты. О мастерстве "Американца" подробно пишет Фаддей Булгарин:
"Фёдор Иванович постоянно выигрывал огромные суммы, которые тратил на кутежи. В те времена велась повсюду большая карточная игра, особенно в войске. Играли обыкновенно в азартные игры, в которых характер игрока даёт преимущество над противником и побеждает самое счастье. Любимые игры были: квинтич, гальбе-цвельве, русская горка, т.е. те игры, где надо прикупать карты. Поиграв несколько времени с человеком, Толстой разгадывал его характер и игру, по лицу узнавал, к каким мастям или картам он прикупает, а сам был тут для всех загадкой, владея физиономией по произволу. Такими стратагемами он разил своих картёжных совместников".
Толстой и Вяземский
Несмотря на плохую картёжную репутацию, среди друзей Толстого числились такие уважаемые люди как Пётр Андреевич Вяземский, Денис Васильевич Давыдов, Василий Львович Пушкин, Александр Иванович Тургенев, Константин Николаевич Батюшков и др.
Особенно был близок Толстой с Вяземским. Он говорил, что считает Вяземского не столько tolerant (терпимым, снисходительным), сколько Talleyrand (Талейраном, то есть хитрым дипломатом).
В свою очередь Вяземский писал А.И. Тургеневу:
"Более всех вижу и ценю здесь во многих отношениях Толстого, который человек интересный и любопытный".
"Пробочники"
Вяземский и Толстой были членами шуточного "Ордена пробки", "пробочниками". Известно, что членами этого ордена были Батюшков, Давыдов, В.Л. Пушкин. Считается, что "пробочниками" также были Жуковский, Карамзин, И.И. Дмитриев, И.А. Крылов и многие другие известные люди.
На собраниях пробочников часто исполнялась следующая песня:
"Поклонись сосед соседу,
Сосед любит пить вино.
Обойми сосед соседа,
Сосед любит пить вино.
Поцелуй сосед соседа,
Сосед любит пить вино.
Веселый шум, пенье и смехи,
Обмен бутылок и речей,
Так празднует свои потехи
Семья пирующих друзей.
Все искрится - вино и шутки!
Глаза горят, светлеет лоб,
И зачастую в промежутке
За пробкой пробка хлоп да хлоп!
Нас дружба всех усыновила,
Мы все свои, мы все родня,
Лучи мы одного светила,
Мы искры одного огня.
А дни летят и без возврата!
Как знать? Быть может, близок час,
Когда того ль, другого ль брата
Не досчитаемся средь нас".
Обеды Толстого
Имея приличный карточный доход, Фёдор Толстой любил жить открыто и часто давал изысканные обеды, на которые приглашал своих друзей.
П.А. Вяземский называл Толстого за гастрономические изыски его обедов
"обжор властитель, друг и бог".
А в хлебосольной Москве получить такое признание было очень непросто.
Ему вторит Булгарин:
"Не знаю, есть ли подобный гастроном в Европе!"
Но, пожалуй, только Булгарин приоткрывает нам тайны прославленной кухни Толстого:
"Он не предлагал своим гостям большого числа блюд, но каждое его блюдо было верх поваренного искусства. Столовые припасы он всегда закупал сам. Несколько раз он брал меня с собою, при этом говоря, что первый признак образованности - выбор кухонных припасов, и что хорошая пища облагораживает животную оболочку человека, из которой испаряется разум. Например, он покупал только ту рыбу в садке, которая сильно бьется, т.е. в которой больше жизни. Достоинство мяса он узнавал по цвету, и т.д."
"Я плачу, что лишен обеда твоего"
Василий Львович Пушкин любил бывать у Толстого, но однажды в 1816 году и он был вынужден пропустить очередной "праздник живота". Причину своего отказа В.Л. изложил в таких стихах:
"Что делать, милый мой Толстой,
Обедать у тебя никак мне не возможно.
Страдать подагрою мне велено судьбой,
А с нею разъезжать совсем неосторожно...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Суровый вид врача, совет его полезный,
Подагра более всего,
Велят мне дома быть. Ты не сердись, любезный!
Я плачу, что лишен обеда твоего.
Почтенный Лафонтен, наш образец, учитель,
Любезный Вяземский, достойный Феба сын,
И Пушкин, балагур, стихов моих хулитель,
Которому Вольтер лишь нравится один,
И пола женского усердный почитатель,
Приятный и в стихах и в прозе наш писатель,
Князь Шаликов - с тобой все будут пировать.
Как мне не горевать?"
К этому стихотворению следует добавить небольшой комментарий.
Почтенный Лафонтен – это И.И. Дмитриев.
Пушкин – это Алексей Михайлович Пушкин (1771-1830), поэт и переводчик, довольно отдалённый родственник А.С. и В.Л. Пушкиных.
Князь Шаликов – Пётр Иванович Шаликов (1767-1852), поэт и издатель "Дамского журнала".
Федор Иванович Толстой ("Американец"). Часть IV
(Продолжение следует)
