Новый календарь и граф Прованский
Введённый в 1793 году французский республиканский календарь вызвал многочисленные юмористические отклики не только среди эмигрантов, но и пробудил к нему интерес во всём мире.
Российский курьер спешил доставить образец этого календаря в Петербург для Екатерины II. По дороге он остановился в замке Шёнбрунн, где в то время находился граф Прованский, будущий король Людовик XVIII (1755-1824), со свитой. Курьер продемонстрировал собравшимся новый календарь, чем очень развеселил публику. Все смеялись над новыми названиями месяцев, но еще больше всех развеселили названия дней года. Ведь согласно этому календарю каждый день года имел своё собственное название, и большинство дней года, за исключением пяти для обычного года, имели названия связанные с животными, растениями, орудиями труда или явлениями природы. В календаре были дни, называвшиеся, например, "корова", "ревень", "мотыга" или "морковь". Эти названия должны были заменить имена отменённых святых, которые раньше привязывались к дням недели. Гражданам Республики было рекомендовано и новорожденных называть согласно новым названиям дней года, правда, эти рекомендации не носили пока обязательного характера.
Любовница графа Прованского госпожа де Бальби захотела оставить у себя этот забавный документ, но русский курьер твёрдо заявил, что должен доставить этот календарь императрице Екатерине.
Тогда госпожа де Бальби обратилась к графу Прованскому с просьбой изготовить для неё одну копию республиканского календаря.
Граф попытался возразить:
"Но ведь наш гость завтра уезжает..."
Однако его любовница проявила твёрдость:
"Мне кажется, что вам вполне хватят ночи, чтобы доказать мне свою любовь, выполнив мой каприз..."
Пришлось будущему королю провести всю ночь за переписыванием республиканского календаря.
Талейран и Мирабо
Во время одного из первых заседаний Законодательного Собрания зашла речь о выборе президента Собрания.
Мирабо (1749-1791) попросил слова, чтобы напомнить депутатам, какие черты характера должны быть у будущего президента Собрания. Современник пишет:
"Он принялся детально перечислять желаемые качества идеального - собранные вместе, они составляли без труда узнаваемый портрет оратора".
Талейран (1754-1838) решил это подчеркнуть:
"К тому, что перечислил мсье де Мирабо, остается добавить лишь одно: президент должен быть отмечен оспой..."
Депутаты расхохотались.
Когда на следующий день Талейран критиковал новую речь Мирабо, тот в ответ воскликнул:
"Подождите! Я заключу вас в порочный круг!"
Талейран мгновенно парировал его реплику:
"Вы хотите обнять меня?"
Епископ?
Однажды в театре некто начал с любопытством разглядывать Талейрана. Тот поинтересовался у незнакомца причиной столь невежливого внимания. Мужчина насмешливо бросил:
"Я вам мешаю, мсье? Собаке не возбраняется глазеть на епископа".
Талейран тут же отшил невежду:
"Откуда же вы тогда знаете, что я епископ?"
Грубость Талейрана
Талейран иногда мог быть и грубым. Когда одна знакомая дама, страдавшая сильным косоглазием, поинтересовалась, как у него дела, Талейран ответил:
"Как видите, мадам!"
Новый Пале-Рояль
В 1781 году герцог Орлеанский (1725-1785) подарил своему сыну Филиппу (1747-1793), герцогу Шартрскому (позднее ставшему Филиппом Эгалите), Пале-Рояль. Герцог Шартрский решил заработать на таком подарке, чем тратить свои средства на его содержание. Он собрался построить там галереи и сдавать в них места торговцам, но за большие деньги.
Отец был категорически против, но отобрать подарок назад он уже не мог.
Парижане были шокированы таким решением герцога Шартрского, и на него посыпались горы угроз и обвинений. Но не только.
Людовик XVI, встретив Филиппа в Версале, сказал ему:
"Ну, кузен, поскольку вы открываете лавочку, мы будем видеть вас только по воскресеньям".
Другой насмешник тоже попытался уколоть Филиппа:
"Вы никогда не сможете завершить такое дорогое строительство".
Герцог Шартрский на это невозмутимо ответил:
"Не беспокойтесь. У меня полно материала – каждый норовит бросить в меня камень".
В конце концов, симпатии публики стали склоняться на сторону Филиппа, а когда новые галереи были открыты летом 1782 года, публика толпами повалила туда.
“Бал жертв”
После провозглашения "Декларации прав и обязанностей человека и гражданина" во Франции началось безудержное веселье. В сентябре 1795 года в Париже состоялось 644 бала.
Самым необычным и известным стал знаменитый “бал жертв”. Чтобы получить приглашение на этот бал, нужно было доказать, что кто-нибудь из членов семьи во время террора погиб на эшафоте.
На этом балу женщины танцевали, в основном, в траурных платьях, а мужчины надели, как минимум, траурные повязки.
Многие гости бала раскланивались, имитируя движение отрубленной головы, падающей в корзину под гильотиной.
Путь графини
Когда в 1787 году Шарль де Колонн (1734-1802) был смещён с должности генерального контролёра финансов и сослан в Лотарингию, его любовница, графиня д’Арвиль, захотела навестить его. С такой просьбой она обратилась к королю через барона де Бретейля (1733-1807).
Людовик XVI был не в духе и с необычной для себя резкостью бросил министру:
"Пусть ваша графиня идёт на . . .!"
Де Бретейль пояснил королю:
"Сир, именно этого она и хочет!"
Король расхохотался и немедленно дал испрашиваемое разрешение.
Прекрасная Франция. Вып. 17
(Продолжение следует)
