Беспокойная Беатриса
Беатриса (1234-1267), четвертая дочь графа Раймона IV Прованского (1198-1245) была очень беспокойной и тщеславной женщиной. В 1245 году она была выдана замуж за графа Карла Анжуйского (1220-1285). Замечательно, скажете вы, уважаемые читатели! Возможно. Но Беатрису очень угнетал тот факт, что она была всего лишь простой графиней Прованской и Анжуйской, в то время как две ее сестры стали королевами, а третья – даже императрицей. Судите сами:
Маргарита (1221-1295) стала женой французского короля Людовика IX Святого (1215-1270);
Элеонора (?-1291) стала женой английского короля Генриха III (1207-1272).
Но больше всего повезло Санси. Та, правда, вначале вышла всего лишь за графа Ричарда Корноуэльского (1209-1272), который к тому же в 1252 году имел наглость отказаться от предложенной ему короны Неаполя. Но в 1257 году эта дура Санси вдруг стала императрицей Германии.
Все это буквально не давало спать честолюбивой графине Анжуйской, и она постоянно пилила своего мужа, чтобы тот раздобыл себе хоть какое-нибудь королевство. Граф Анжуйский очень старался, ввязывался во всевозможные авантюры и, наконец, в 1265 году он был коронован в Риме как Карл I , король Неаполя и Сицилии. Так Беатриса стала-таки королевой, но реально они овладели Неаполитанским королевством только на следующий год, когда в битве при Беневенто (26 феврала 1266 г.) было разбито войско короля Манфреда, и сам Манфред нашел там свою смерть. Для найма войска, которое завоевало для них королевство, Беатрисе пришлось заложить или продать все свои сокровища и недвижимость. Рассказывали, что на ее пальцах не осталось ни единого перстня, кроме обручального кольца, но зато теперь Беатриса была настоящей королевой.
Наслаждалась королевскими регалиями и властью Беатриса совсем недолго, так как умерла в 1267 году. Она уже не узнала, что в 1278 году Карл стал еще и королем Иерусалимским. Также она не узнала, что Сицилийская вечерня 1282 года привела к тому, что на Сицилию высадился Педро III Арагонский, и вскоре Карл Анжуйский потерял свою Неаполитанскую корону.
Братья Гизы у дам
Два брата де Гиза, Генрих (1550-1588) и Карл (1524-1574), одно время волочились за Маргаритой де Валуа (1553-1615) и ее подругой, кажется, Шарлоттой де Сов (1551-1617).
Однажды днем они пришли в спальню Марго, которая еще была в постели, а возле кровати находилась и ее подруга. Братья тут же разбились на пары, и Карл увлек свою даму к окну. Пока Генрих ворковал и целовал ручки Маргарите, Карл задрал юбку своей пассии и повел себя как галантный кавалер. Закончив дело, он ушел, но уходя, громко сказал:
"Брат, действуй как я! Здесь нужны не почтительность, а дерзость и отвага".
В этот раз Генрих не последовал совету брата, но чуть позже он все же получил свое.
Господин Почтительный – трус!
Однажды два кавалера, скажем N и M, прогуливались со своими дамами по тенистым аллеям пустынного парка. Пары разошлись по разным аллеям и г-н N уложил свою даму на небольшой холмик из зеленого дерна и начал ее трахать. Дама вроде бы возмущалась:
"О, Боже, что вы делаете? Вы же самый безумный человек на свете! А если сюда кто-нибудь заглянет, то что он о нас подумает? Бог мой, да отпустите же меня!" -
но, тем не менее, позволила кавалеру N закончить свое дело. Они еще немного прогулялись по аллее, а потом опять посетили знакомый зеленый холмик - ко взаимному удовольствию.
Через некоторое время пары встретились, и дама сказала г-ну N о его приятеле:
"Думаю, что этот глупец не предложил своей даме ничего, кроме прогулки и разговоров".
Так оно и оказалось, ибо, когда дамы стали удаляться, кавалеры услышали, что они говорят со смехом:
"О, трус и глупец, господин Почтительный!"
Правда, через некоторое время г-н М все же нашел другие пути к сердцу (и не только) своей дамы.
Отвага Жанны Фландрской
Когда граф Жан де Монфор (?-1345) оспаривал Бретань у Карла де Блуа (1319-1364), последний в 1342 году осадил Аннебон. В этом городе оказалась жена де Монфора, Жанна Фландрская, графиня де Монфор, которая активно ободряла защитников города, а когда гарнизон уже решил капитулировать, она страстной речью побудила гарнизон дожидаться подхода обещанных подкреплений. Помощь пришла вовремя, и когда разгорелось сражение у стен Аннебона, Жанна Фландрская во главе отряда из 50 всадников сделала вылазку, атаковала опустевший лагерь Карла де Блуа и подожгла его палатки. Карл де Блуа заподозрил измену, прекратил сражение и сразу же отошел от города.
Мужественный потомок
Отдаленный потомок графини де Монфор, госпожа де Бурдей, вдова в возрасте около сорока лет, тоже проявила завидное мужество. Когда принц Генрих де Конде (1552-1588) был в Сен-Жане, он потребовал от г-жи де Бурдей, чтобы она выдала ему семерых самых богатых ее людей (вернее, живших на ее землях), которые спасались от принца в замке Мата. Дама категорически отказала принцу, сказав, что никогда не выдаст людей, оказавшихся под защитой ее слова.
Тогда принц де Конде пригрозил, что сумеет научить ее покорности, а г-жа де Бурдей отвечала, что когда принц сам научится повиноваться и покорится воле короля, она тоже проявит послушание. Раз ей достался в наследство от славной графини де Монфор этот хорошо укрепленный замок, то она не боится осады, и будет защищаться.
Принц не решился на немедленный штурм, раздумывал, а через несколько дней и вовсе умер. Поговаривали, что его отравила собственная жена, Шарлота де Ла Тремуй.
Дамы Генриха III
Когда Генрих III был еще принцем Анжуйским, у него около трех лет был роман с Рене де Риё-Шатонёф (1550-1586), самой красивой фрейлиной Екатерины Медичи. Но после возвращения из Польши и став королем, он влюбился в принцессу Марию Клевскую (1553-1574) и собирался даже жениться на ней, несмотря на то, что у нее уже был муж. Король даже получил принципиальное согласие папы на этот брак. Пока же он стал осыпать свою новую любовь различными подарками, среди которых были и те, что он сам получил от красавицы Рене. Та быстро заметила это, сильно огорчилась и разгласила всему свету о происхождении данных вещей. Этим поступком она опозорила не только себя, но и задела честь своей соперницы. Король же, скорее всего, женился бы на принцессе Клевской, если бы та вскоре не умерла от родов.
(Продолжение следует)
