Где диплом фельдмаршала?
Однажды Суворов попросил адъютанта отыскать свой диплом на чин фельдмаршала. Адъютант ответил, что такого диплома нет. Дело было при большом скоплении народа, и Суворов вскричал:
"Как! По чему же будут меня почитать и признавать фельдмаршалом?"
Адъютант разъяснил ситуацию так:
"Ваше сиятельство донесли Императрице:
"Ура! Варшава наша!"
Ответ:
"Ура! Фельдмаршал! Екатерина".
Вслед за сим удостоились вы получить от Монархини следующий высочайший рескрипт:
"Вы знаете, что как Я не произвожу никого чрез очередь и никогда не делаю обиды старшим: но вы, завоевав Польшу, сами сделали себя фельдмаршалом".
Итальянское представление
Однажды в Италии при Суворове было дано представление, состоявшее из буффонад, а также различных войсковых манипуляций. Суворов после просмотра высказал такое мнение:
"Нет, комедь мне не нравится; старик-шут гаерил скоромно; нравственной цели не вижу: вся пьеса из лоскутков, как и арлекинское платье. Солдаты дрались храбро; зачем не показали они такого проворства против французов?"
Хитрый солдат
Суворов любил задавать подчиненным странные вопросы. Однажды в сильный мороз он спросил часового:
"Сколько на небе звезд?"
Тот ответил:
"Сейчас перечту", -
и начал считать:
"Раз, два, три", -
и т.д. Когда часовой перевалил за тысячу, Суворов уже сильно промерз. Он спросил имя часового и ускакал. На следующий день часовой стал унтером, а Суворов сказал по этому поводу:
"Нет, он меня перехитрил".
Генерал “вперед”
Австрийский генерал Михаэль фон Меласс (1729-1806) как-то спорил с Суворовым о передвижениях войск, не сошелся с ним во взглядах на отступления и с досадой сказал:
"Да, я позабыл — вы генерал “вперед”".
Суворов ответил:
"Правда, Суворов, - вперед! Но иногда оглядываюсь и назад, не с тем, однако же, чтобы бежать, но чтобы напасть".
Риму привет!
Один английский путешественник по дороге в Рим посетил Суворова и спросил, не будет ли у того каких поручений в Рим. Суворов ответил:
"Зачем вы туда едете? Вы, по пословице, в Риме будете, а Папы не увидите. Он в руках разбойников. Но поезжайте, Рим останется Римом и без похищенных статуй Аполлона и Лаокоона. Пока Тибр его орошает, память величия его не исчезнет. Кланяйтесь от Скифа [т.е. Суворова] Капитолию и теням великих бессмертных. Скажите им, что он плачет, не видя их потомков, а только лишь выродков".
О генерале Шерере
Когда французский генерал Шерер (1747-1804) прибыл командующим в Итальянскую армию, он устроил в Мантуе смотр войскам. На этом смотре он поправлял солдатам шляпы, выправлял головы и усмотрел недостаток пуговицы на мундире. Когда Суворову донесли про этот смотр, он сказал:
"Ну, теперь я его знаю. Такой экзерцирмейстер не увидит, когда его неприятель окружит и разобьет".
Предсказание Суворова скоро сбылось: Шерер потерпел несколько поражений и был отозван.
Только один марш
Однажды адъютант Суворова переводил с немецкого какую-то бумагу и употребил термин "форсированный марш". Тут Суворов в присутствии союзных генералов закричал на адъютанта, что форсированных маршей в его словаре нет, также как и тихих и медленных. Александр Васильевич бушевал:
"Быстрота моя знает только один марш - вперед! И орлы полетели!"
Было приказано слов "форсированный марш" не употреблять.
Просьба Суворова
Проезжая Кременчуг, императрица спросила у Суворова, нет ли у того каких просьб. Суворов бросился в ноги императрице и попросил оплатить нанятую им в Кременчуге квартиру, на что ему и было выдано 25 рублей с копейками.
Скромная охрана
В Аугсбурге к дому, где остановился Суворов, была для охраны поставлена рота солдат. Суворов отпустил ее со словами:
"И в мирное время, и в военное время охраняюсь я любовью моих сограждан. Два казака - вот моя прислуга и стража".
Суворов и Серюрье
После битвы на реке Адда (15-17 апреля 1799 г.) был взят в плен генерал Серюрье (1742-1804). Суворов возвратил пленному генералу шпагу со словами:
"Нужно чтить превратность счастья в пленном. Кто ею так владеет, как вы, у того она неотъемлема".
Когда же Серюрье попросил отпустить пленных французов [более трех тысяч человек], Суворов наставительно произнёс:
"Эта черта делает честь вашему сердцу. Но вы лучше меня знаете, что народ в революции есть лютое чудовище, которое должно укрощать оковами".
Затем Суворов неточно процитировал Ломоносова:
"Великодушный лев злодея низвергает,
Но хищный волк его лежащего терзает".
Выходя из комнаты, Суворов в заключение их беседы сказал:
"Я читал эти стихи польским депутатам по взятии Варшавы".
Серюрье только и смог проговорить:
"Какой человек!"
(Продолжение следует)
