Наполеону частенько приходилось выдерживать натиск своих сестер, - Элизы, Полины и Каролины, - по самым различным поводам, и следует сказать, что он не слишком с ними церемонился.
Когда однажды все три сестры дружно накинулись на Наполеона [неважно, по какому поводу], осыпая его ругательствами, он вышел из себя и сказал, что в этом доме он хозяин, и поэтому не позволит каким-то шлюхам командовать собой. Сестры затихли, а впечатлительная Каролина даже упала в обморок.
Когда же сестры узнали, что приемная дочь Наполеона Гортензия де Богарне скоро станет принцессой, их возмущению не было предела. Они буквально ворвались к брату и стали весьма эмоционально выражать свое недовольство. Но Наполеон очень быстро и решительно прекратил этот скандал, с грозной усмешкой сказав:
"Если вас послушать, то можно подумать, что я отдаю наследство вашего отца!"
Сестры сразу же затихли и почтительно вышли из комнаты.
Доставалось от сестер и Жозефине. Когда сестры несли шлейф ее свадебного платья, то они в какой-то момент так сильно его дернули, что Жозефина чуть не упала. Наполеон сделал вид, что ничего не заметил, но на следующий день устроил сестрицам серьезную выволочку.
Когда Наполеон проявил интерес к Анне де ла Кост, ему пришлось столкнуться с конкурентом – своим камергером де Тиаром. Решив все же добиться своего, Наполеон решил посетить красотку в 10 часов вечера, а чтобы избежать столкновения с конкурентом, он велел гвардейцам с шести часов перекрыть все проходы к комнате этой красотки. Вечером Наполеону удалось улизнуть от соглядатаев Жозефины – лишний семейный скандал императору был совсем не нужен, – и он направился в комнату своей дамы. Каково же было изумление и негодование Наполеона, когда он застал мадемуазель ла Кост в объятиях де Тиара. В ходе неприятного разбирательства выяснилось, что де Тиар прибыл в эту комнату в пять часов, расстроив таким образом любовные планы своего господина.
Когда у Наполеона был роман с мадам Дюшатель, он в одну из ночей, выходя из комнаты своей пассии, столкнулся с горничной Жозефины. Расстроенный император велел своему камердинеру Констану что-нибудь предпринять. Констан удачно справился с заданием, и вот что он позднее рассказал об этом эпизоде:
"Кляня любопытство женского пола, он [Наполеон] послал меня к юной шпионке из "вражеского лагеря" с приказом держать язык за зубами и не попадаться ему более на пути, не то она будет выставлена из дворца. Я добавил к этим угрозам более мягкое средство увещевания — ведь молчание можно и купить — и чтобы то ни было, страх или благодарность, но любопытная служанка не проболталась".
Наполеон часто был намеренно груб и бесцеремонен с придворными дамами. Перед своим выходом все дамы должны были выстроиться в линию, а император, проходя мимо них, часто делал вид, что не помнит их имен, и делал бестактные высказывания об их внешности.
Обратив как-то внимание на дочь графа Беньо, Наполеон попросил ему напомнить имя этой дамы, а потом с усмешкой сказал:
"Черт возьми, я должен был узнать вас по носу – он у вас такой же громадный, как у отца!"
Услышав имя другой красотки, Наполеон мог объявить:
"А мне-то говорили, что вы хорошенькая!"
Одной даме, которой недавно исполнилось 23 года, император с сочувствием сказал:
"Как вы постарели!"
А даме лет сорока Наполеон бесцеремонно заявил:
"Вам уже и до смерти недалеко!".
Но так вести себя с женщинами было дозволено только одному императору. Когда Фуше донес императору об одной из похожих выходок его брата Жерома, Наполеон устроил своему родственничку суровый разнос.
А произошло вот что: Жером с друзьями гулял по Люксембургскому саду, где они встретили пожилую даму в немодном и уже довольно старом платье. Жером решил подшутить над дамой, подошел к ней и произнес:
"Мадам, я страстный любитель древностей, и, глядя на ваше платье, я хотел бы запечатлеть на нем восхищенный и почтительный поцелуй. Вы мне разрешите?"
Дама ласково отшила шутника:
"Охотно, месье! А если вы не почтете за труд посетить меня, то сможете поцеловать и мою ж..., которая на сорок лет старше платья".
Пытаясь оправдать свое поведение, Наполеон нередко заявлял:
"Я не такой, как все, - законы морали и приличий созданы не для меня".
(Продолжение следует)
