Колокольный завод
Почти в самом конце Нижней Дебры находился колокольный завод Забенкина. Летом 1913 года губернское общество организовало промышленную и сельскохозяйственную выставку. Среди многочисленных павильонов было сооружено некое деревянное подобие колокольни, увешанное многочисленными колоколами и колокольчиками. Звонил в эти колокола специалист, нанятый Забенкиным в Ростове Великом, где процветало звонарское искусство. Подбор колоколов был очень удачен и давал возможность производить "малиновый звон", послушать который приезжали любители и из других городов.
Трещина
В 1902 году какой-то анонимный жертвователь заказал заводу Забенкина отлить большой колокол для Богоявленского монастыря. Заказ был выполнен, и двести арестантов доставили колокол на больших санях до самого монастыря. На следующий день, в воскресенье, колокол стали поднимать на колокольню через пролом, сделанный в своде, но немного повредили его, так что появившаяся небольшая трещина испортила колоколу "голос". В народе после этого стали говорить, что этот колокол пожертвовал жулик, поэтому-то Господь Бог и отметил его, не допустив хорошего благовеста.
Заступница
Начальницей казённой Григоровской женской гимназии была госпожа Ратькова, из дворян. Однажды жандармы получили неопровержимые доказательства о том, что сестра Ратьковой причастна к революционной деятельности и арестовали её.
Тогда начальница гимназии отправилась к вице-губернатору Бантышу для выяснения причин ареста её сестры. Её пригласили в кабинет, где вице-губернатор вышел из-за стола и протянул ей для приветствия руку. Госпожа же Ратькова стала в позу Наполеона, руки не дала и, высоко задрав голову, спросила:
"Какое право Вы имели арестовать мою сестру?"
Сцена прямо просится для перенесения на холст под названием, скажем, "Вызов сатрапам".
Бантыш на это сухо ей ответил:
"Арестована на законном основании и без объяснения Вам причины".
После этого инцидента Московский учебный округ предложил госпоже Ратьковой покинуть управление Григоровской гимназией, и в дальнейшем поступить на государственную (или как тогда говорили, казённую) службу она уже не могла. Ей пришлось уехать из Костромы, и она стала проживать в Москве.
Жертвователь
На Мшанской улице напротив Старого монастыря стоял двухэтажный каменный дом дворянина Шильдкнехта, старого холостяка, не имевшего никаких родственников. Он умер, примерно, в 1906 году и завещал свой дом Богоявленскому монастырю, а своему многолетнему врачу Алексею Васильевичу Прозоровскому – пять тысяч рублей. Богоявленский монастырь для получения дохода сдал этот дом уездному полицейскому управлению, где оно и находилось до февраля 1917 года.
"Колпаки"
На Молочной горе (в местном произношении "Молосной") была чайная общества трезвости, в которой подавались дешёвые обеды, а прислуживали женщины в белых колпаках, так что эту столовую называли "Колпаки".
Плот
У этой же Молочной горы, на берегу, близ перевоза, городской управой был сооружён большой специальный плот для женщин, занимавшихся полосканием белья.
Антиквар
В начале XX века в Костроме появился некий Уквасов-Шляндин (что за колоритная фамилия!), открывший на Русиной улице большой антикварный магазин по покупке и продаже старины. Он просуществовал несколько лет и выкачал из города довольно много старинных вещей. Но, в конце концов, этому Уквасову-Шляндину пришлось спешно покинуть Кострому, так как его уличили в подделке старинной мебели. Открылось это только потому, что он попытался обсчитать артель мастеров, изготовлявших эту "старину".
Плавучий мост
Для переправы в Ипатьевскую слободу через реку Кострому весной после ледохода наводился плавучий деревянный мост с разводной средней частью, что позволяло пропускать пароходы и сплавляемые плоты. Для пешеходов переход был бесплатным, а с лошадей и возов взимались деньги в пользу города, которому и принадлежал мост.
(Продолжение следует)
