«Мы и без этого понимаем друг друга».
«Боже мой! Я начальник армии и не могу быть ее отцом и благодетелем. Дарование в человеке есть бриллиант в коре. Отыскав его, надобно тотчас очистить и показать его блеск. Талант, из толпы выхваченный, преимуществует пред многими другими. Он всем обязан не породе, не искусству, не случаю и не старшинству, но самому себе. Старшинство есть большею частью удел посредственных людей, которые не дослуживаются, а доживают до чинов. О, немогузнайка — нихтбештимзаген! Нет, родимая Россия! Сколько из унтеров возлелеела ты героев!»
«Молись Богу, Он услышит молитву твою!»После взятия Варшавы Суворов написал императрице:
«Знаю, что Матушка-Царица меня наградит. Но величайшая для меня награда — помилование Вальранда».Вскоре Вальранд опять стал капитаном первого ранга, а умер даже генерал-майором.
«Жаль, что во Франции не было дворянства. Этот щит Престола защитил в стрелецкий бунт нашего Помазанника Божия».И все французы вдруг смолкли.
«Спасибо тебе, христианин, что ты помнишь заповедь Божию: чти отца и матерь твою».Тут солдат признается, что был с Суворовым в турецкую и польскую кампанию, и Александр Васильевич с радостью вскричал:
«Давай мне за него дюжину рекрут — нет, мало, и сотни не возьму. Поздравляю тебя унтером».Солдат стал отказываться:
«Благодарю, Ваше Сиятельство, я неграмотный, служил рядовым, прикажите мне умереть в рядах».Суворов обернулся к окружающим:
«Где это услышим?»
Однажды генерал Х. Дерфельден прислал к Суворову сержанта с важными бумагами. Тот в лагере увидел старичка в солдатской куртке и спросил у него:
«Эй, старик, постой! Скажи, где пристал Суворов?»Старик сердито буркнул:
«Черт его знает!»Сержант заволновался:
«Как, у меня от генерала к нему бумаги».Старый солдат проворчал:
«Не отдавай, он теперь или размертвецки пьян, или горланит петухом».Сержант поднял на него палку:
«Моли ты Бога, старичишка, за свою старость; не хочу и рук марать. Ты, видно, не русский, что так ругаешь нашего отца и благодетеля».Еле Суворов от него убежал.
«Ты доказал любовь ко мне на деле: хотел поколотить меня за меня», -и поднес ему из своих рук чарку водки.
«Тише, тише! Курьер, помилуй Бог, дело великое!»
Другое дело, что вскоре выяснилось, кем был этот курьер. Оказалось, что курьерская подорожная была выправлена повару генерала Германа, который и ехал в Петербург за провизией. Суворов на это меланхолично заметил:
«Ну что же? Мы оба потеряли право на сатисфакцию, потому что оба ехали инкогнито».