В январе 1821 года в Лайбахе собрались правители стран Священного союза для обсуждения положения в восставшем Неаполе. Были приглашены также представители от Франции и Англии. Уже в марте 1821 года был задушен Неаполь, но тут вспыхнула революция в Пьемонте. Едва австрийцы заняли Турин, как опять мрачные вести приходят из Испании. А тут ещё началось восстание в Греции, спровоцированное генерал-майором русской службы, князем Александром Ипсиланти.
Александр и хотел бы помочь несчастным грекам, - ведь это завещала ему его бабка, Екатерина II, - но ведь это значит поддержать бунт. А Меттерних доказывал, что любой бунт есть бунт. И он сумел убедить Александра, вопреки национальным интересам России, не вмешиваться в греческие дела.
В России Александру доложили о страшных жестокостях, с которыми турки подавляли греческое восстание, о массовых избиениях греков. Семидесятичетырёхлетний патриарх Григорий на Пасху был схвачен у алтаря и повешен в полном облачении на паперти храма. Затем его труп проволокли по улицам города и сбросили в море.
Строганов из Константинополя требовал немедленного вмешательства, но Александр ни на что не мог решиться. Всё-таки эти греки были мятежниками! Да и Меттерних доказывал, что война с Турцией будет брешью, через которую в Россию ворвётся революция.
Шатобриану Александр говорил:
«Я должен первый пребыть тем началам, на коих я основал союз. Представилось испытание – восстание в Греции. Ничего не могло быть более выгодного для меня и моего народа, более согласного с общественным мнением России, как религиозная война против турок, но я видел в волнениях Пелопоннеса признаки революции и – удержался… Нет, никогда не оставлю я монархов, с которыми нахожусь в союзе. Государи имеют право заключать явные союзы для защиты от тайных обществ».
В 1822 году перед выездом на конгресс в Верону А.Х. Бенкендорф донёс императору о существовании Союза Благоденствия и представил список членов общества. Император лично знал многих из этих офицеров, некоторых, как масонов, да и многие штатские были ему хорошо известны: М. Орлов, Н. Тургенев, Пестель, Трубецкой, Муравьёв и т.д.
Александр не стал вникать в это дело.
А ранее и генерал-адъютант Васильчиков [Илларион Васильевич (1777-1847)] докладывал царю о существовании тайных обществ и сообщал перечень их членов. Тогда изумлённый Васильчиков услышал от Александра:
«Дорогой Васильчиков! Вы были у меня на службе с самого начала моего царствования. Вы знаете, что я разделял и поощрял эти иллюзии и заблуждения… Не мне подобает их карать...»
В Вероне император получил письмо от Лагарпа, который писал своему бывшему воспитаннику о том, что дело греков представляется ему правым и предостерегал императора от невыгодных для России последствиях веронской политики. В конце концов дело освобождения греков возьмёт на себя Англия, и у кого тогда окажется ключ от Дарданелл?
Больше Лагарп писем от Александра не получал.
1 августа 1822 года особым рескриптом Александр запретил все тайные общества и масонские ложи, а всех их членов обязал подпиской впредь ни в каких тайных обществах не состоять.
Граф Дмитрий Александрович Гурьев (1751-1825) был министром финансов при Александре I. Его многолетняя деятельность на этом посту подвергалась резкой критике со всех сторон, так что когда перед Пасхой 1823 года пришло сообщение об отставке Гурьева, то по стране гуляла поговорка:
«Христос воскрес – Гурьев исчез!»
Однажды Александр Павлович беседовал со Сперанским (по другой версии с Новосильцевым) о проекте российской конституции. Зашла речь о выборе депутатов, и император спросил:
«Так в депутаты будут выбирать кого захотят?»
Собеседник ответил:
«Точно так, государь».
Император возмутился:
«Да этак они, пожалуй, пришлют мне и Панина?»
Было решено в проект конституции включить пункт, по которому избиратели могли представлять лишь трех кандидатов, из которых правительство выбирало депутата.
Мне кажется, что РФ скоро придет к этому неосуществленному в то время проекту.
(Продолжение следует)
