Императрица захотела разобраться в этом деле и велела офицеру гвардии Молчанову на месте разобраться с ситуацией и точно доложить лично ей об этом. Молчанов отправился в Сенат, чтобы получить паспорт, но вынужден был потратить на это пустяковое дело целую неделю. За это время московских приставов успели предупредить о предстоящей ревизии, так что когда Молчанов прибыл в Москву, он нашел там только три барки. Так это дело и осталось нераскрытым.
“Быть по сему”.Это почему-то не понравилось выпившему подъячему, и он весь лист исписал фразой:
“Врешь, не быть по сему”.На другой день эту бумагу обнаружили и чуть не умерли со страху. Тогда к императрице отправился обер-прокурор Сената князь Александр Алексеевич Вяземский (1727-1796). Он пал в ноги императрицы:
“У нас несчастие”.Императрица поинтересовалась:
“Что такое?”Князь продолжил:
“Пьяный дежурный испортил ваш приказ”.Императрица отреагировала на это очень спокойно:
“Ну что ж, я напишу другой, но я вижу в этом перст Божий: должно быть мы решили неправильно – пересмотрите дело”.И дело было пересмотрено.
О дальнейшей судьбе пьяненького подъячего нам ничего не известно.
В Риге уставшая Екатерина сразу прошла в свои комнаты и не обратила никакого внимания на Броуна, что обидело славного генерала. Но рано утром Екатерина послала за Броуном, дружески поговорила с ним, а потом, ссылаясь на то, что она, принцесса маленького немецкого княжества, теперь вынуждена будет жить и умереть в великой России, просит первого встреченного ею русского чиновника (Броун, между прочим, родился в Ирландии и только позже через Австрию перебрался в Россию) рассказать ей подробно обо всех сколько-нибудь приметных лицах при дворе Елизаветы Петровны. Она просила изложить письменно характеры, достоинства, недостатки, связи и слабости этих лиц, обещая сохранить все это в тайне, прибавив, что этим Броун обретет ее особую доверенность и дружбу.
Броун выполнил просьбу Екатерины и вскоре представил ей такую записку. Это помогло будущей императрице завести при дворе много влиятельных друзей и сторонников.
Броун же делал неплохую карьеру при всех правителях.
Елизавета Петровна произвела его в генерал-аншефы, Петр III назначил его рижским генерал-губернатором, пост, который он занимал до самой своей смерти, а Екатерина II даровала ему графское достоинство и обширные поместья в Лифляндии.
Броун действительно оставался до самых последних своих дней близким другом Екатерины. Он имел право в любое время приезжать в Петербург и имел свободный доступ к императрице по малой лестнице. Броун всегда говорил императрице правду, за что она весьма ценила его, а все фавориты, включая Потемкина, побаивались его.
И вот на праздновании дня рождения Романа Илларионовича ему при гостях был вручен подарок от Екатерины – длинный пустой кошелек. Рассказывают, что Воронцов был так огорчен этим подарком, что серьезно заболел и вскорости скончался.
“Дядюшка, князь Дашков делает мне честь, просит моей руки”.Князь не посмел возразить канцлеру, что его речи носили несколько другой характер, и пришлось ему жениться на ушлой девице.
Незадолго до обручения Екатерина Романовна Воронцова на святках ехала в одной карете с Маврой Ивановной Приклонской. По дороге она опустила стекло кареты и спросила одного из прохожих об его имени. Тот ответил, что его зовут Кондратий. Дашкова рассмеялась, что вряд ли при дворе есть хоть один человек с таким именем.
Когда через некоторое время на церемонии венчания было оглашено церковное имя князя Кондратий, то невеста оторопела, пришла в замешательство и не сразу ответила на вопрос священника.