"Когда начался нэп, все стало выглядеть, как раньше, - рестораны, лихачи, красотки в мехах и бриллиантах. Но все это было «как»: притворялось прежним, подделывалось. Прошлое ушло безвозвратно, дух, люди, - новые только подражали им. Разница была такая же, как между обэриутами и нами".
"Мандельштам говорил, что самый страшный в мире просчет – это выражение глаз, которое сменяет улыбку на лице хозяина на долю мгновения раньше, чем выходящий за дверь гость перестал на него смотреть".
"Когда Роман Якобсон прибыл в Москву в первый раз после смерти Сталина, он уже был мировой величиной, славистом. На аэродроме у самолетного трапа его встречала Академия наук, все очень торжественно. Вдруг сквозь заграждения прорвалась Лиля Брик и с криком:После паузы А.А. с легким мстительным смешком добавляла:"Рома, не выдавай!" -побежала ему навстречу..."
"Но Рома выдал..."Имелось в виду, что Якобсон открыл тщательно скрывавшуюся Бриками парижскую любовь Маяковского и его стихи Татьяне Яковлевой.
"Однажды в Ташкенте надо мной поселились бежавшие в свое время от Гитлера антифашисты. Они так ругались между собой и дрались, что я думала:"Если такие антифашисты, то какие – фашисты?!"
"Он мне говорил, что вся моя поэзия – в украинской песенке:"Сама же наливала,Зато мы, когда он вернулся из Абиссинии, ему пели:
Ой-ей-ей,
Сама же выпивала,
Ой, Боже мой!""Где же тебя черти носили?Тоже хорошо, хотя и не так точно".
Мы бы тебя дома женили!"
"Я никогда не думала, что у меня столько знакомых дворян".
"У нее была вот такая спина [при этом Ахматова широко разводила руки], большая, тяжелая, и грубое красное лицо".
В октябре 1964 года Ахматова ехала на такси через Кировский (Троицкий) мост. Небо было затянуто низкими тучами, но вдруг над Биржей вертикально вытянулся красноватый световой столб, потом в верхней части возникло подобие перекладины. Затем лучи разошлись, блеснуло солнце и видение пропало.
На следующий день объявили о смещении Хрущева. Анна Андреевна прокомментировала это событие так:
"Это Лермонтов. В его годовщины всегда что-то жуткое случается. В столетие рождения, в четырнадцатом году, первая мировая, в столетие смерти, в сорок первом, Великая Отечественная. Сто пятьдесят лет – дата так себе, ну и событие пожиже. Но все-таки с небесным знамением..."[В 1991 году почти незамеченным прошло стопятидесятилетие со дня смерти М.Ю. Лермонтова – не до того было. Но в том году распался СССР. Так что, как видите, уважаемые читатели, тенденция сохраняется. Посмотрим, что будет в 2014 году, когда исполнится 200 лет со дня рождения Лермонтова. – Прим. Старого Ворчуна.]