Люди и нравы Старой Костромы. Сцены провинциальной жизни. Вып. 9


Анекдоты № 347 от 08.04.2006 г.


Буйство фабриканта Зотова

Жил в Костроме крупный фабрикант Алексей Андреевич Зотов, владевший половиной Зотовской льняной мануфактуры, одной из крупнейших в России. Он имел необычайно вспыльчивый характер и был страшным матерщинником. Зотов хорошо разбирался в качестве льна и лично ездил закупать его. Он никогда не был женат, а сходился с простыми девушками, которых обеспечивал, а родившихся детей усыновлял, давая им прекрасное образование. Замечу, что один из его сыновей в советское время был профессором и преподавал в Московском пищевом институте, специализируясь на сахарной промышленности.

Однажды этот Зотов, году эдак в 1908, пришёл в гости к своему племяннику, жившему по соседству. Они не сошлись во взглядах по какому-то вопросу, и Зотов вспылил. Он переломал все пальмы, фикусы и прочие растения в доме, перебил все горшки и разломал деревянные кадки. Хозяева в испуге попрятались в дальних комнатах. Уходя, Зотов кричал, что скоро придёт опять и переломает всю мебель, чего сейчас сделать не может, так как очень уж устал.

Через три дня из Москвы прибыл целый вагон пальм и прочих комнатных растений. Оказалось, что Зотов отправил в Москву своего садовника, который и закупил там всё, по мнению Зотова, необходимое, а потом и установил на месте разгрома.



Толокно

В 25 верстах от Костромы по Кинешемскому тракту (костромичи произносили "Кимяшенскому") в селе Иконниково на реке Покше местный житель из простых крестьян, Иван Васильевич Соколов, устроил водяную мельницу. Он разработал какой-то особый рецепт изготовления толокна из овса, которое было очень питательным и пользовалось большим спросом по всей России. Несмотря на очень неказистую упаковку, этот товар проник даже в Англию, где его очень ценили.
Производство толокна продолжалось до самой революции.



Портной-академик

Был в Костроме даже академик. На Царевской улице рядом с монастырем стоял почерневший от времени двухэтажный деревянный дом, во весь фасад которого между окнами первого и второго этажей висела большая полинялая вывеска:
"Духовный и статский портной Огурешников, член Франко-Русской портновской Академии".
Где находилась эта академия, никто из местных жителей не знал.



Своих не трогать!

По реке Костроме весной по большой воде спускалось множество плотов. Часть из них оставалась в городе, на дрова, а остальные шли дальше по Волге и буксировались пароходами. Работа у плотовщиков была тяжёлой, так что они постоянно, как это заведено у русского человека, виртуозно матерились. Чаще всего упоминались различные предки по женской линии, и на это никто не обижался. Однако ни в коем случае не следовало упоминать чёрта или водяного. В таких случаях плотовщики свирепели и такого, "не знающего этикету", человека сбрасывали прямо в воду. По их профессиональному поверью с чёртом и водяными надо было обращаться исключительно вежливо и ни в коем случае не оскорблять их.



Ошибка жулика

На Муравьёвке рядом с губернаторским домом стояла церковь Бориса и Глеба, в которой жил довольно неприятный батюшка Андронников по прозвищу Андрон. Он подхалимничал перед власть имущими, и если за обедней присутствовал губернатор, провозглашал так:
"Мир Вам, Ваше превосходительство, и всем православным христианам".
Однажды этот Андрон пришёл в казначейство, где резал купоны процентных бумаг. Какой-то жулик проследил за этой финансовой операцией и решил поживиться, но перепутал, приняв Андронникова за священника Воскресенской церкви на Дебре Бушуева. Вечером этот жулик пришёл в дом Бушуева и зарезал хозяина и его жену, но никаких особых денег не нашёл. Скоро его поймали и судили, тогда только и обнаружилась роковая для Бушуева ошибка.

[Термин "жулик" - это не прихоть Старого Ворчуна, а употребление живого слова старого времени.]



Наказание строптивого

Поп Андронников был благочинным [благочинный - это специальное административно-судебное должностное лицо в православном духовенстве] в округе, куда входила и церковь при Костромской классической гимназии, и очень недолюбливал законоучителя гимназии Василия Соколова за его вольнодумие. Этот Соколов считался левым, держал себя независимо и первым из духовных в Костроме начал ездить на дамском велосипеде. Архиерей Тихон запретил отцу Василию пользоваться велосипедом, но тот упорствовал, считая что в канонических правилах нет никаких оснований для такого запрета.

Если ты перечишь начальству, то случай напакостить тебе всегда найдётся.
Весной занятия в гимназии заканчивались, и до осени службы в церкви не проводились. Отец Василий положил антиминс в Евангелие, которое убрал в шкаф, стоящий в алтаре, и уехал на дачу. Забыв и думать об этом.

Вы не знаете, что такое антиминс, уважаемые читатели? Сейчас поясню. Антиминсом называется четырехугольный льняной или шёлковый плат, на котором изображено положение Христа во гроб. По углам размещают изображения евангелистов, а в верхнюю часть зашивают частицы мощей. Антиминс, как и престол, освящается архиереем. Он кладётся на престол под Евангелием, на нём же совершается освящение святых Даров. Как видите, это довольно важный предмет.

Осенью, когда надо было начинать службу в церкви, обнаружилось, что антиминса нет. Об этом было сообщено духовному начальнику отца Василия, Андронникову, который и раздул это дело вплоть до святейшего Синода. Вскоре антиминс был обнаружен, но духовное дело завертелось: отца Василия таскали к архиерею и в консисторию. Тут-то архиерей Тихон и припомнил Отцу Василию его строптивость. За случай с антиминсом его перевели из губернской Костромы в захолустный Ржев.



(Продолжение следует)