А за рекой...
Зарецкие крестьяне, что жили за рекой Костромой на заливавшихся весной в половодье землях, были людьми очень работящими и обеспеченными, лаптей они не носили. Зимой они справляли свадьбы и любили "гулять". Свадьбы справлялись очень широко. В Кострому отправляли людей со своими бочонками, которые (люди, разумеется) вносили в казначейство деньги и наполняли эти бочонки водкой на винном складе, что было намного выгоднее, чем покупать в казённой посуде. На свадьбах гуляло по сотне человек чуть ли не неделю. Частенько на таких "гуляньях" происходили драки, кончавшиеся и серьёзными увечьями, но до суда дело обычно не доходило. Решалось всё домашним порядком, то есть выставлялось дополнительное угощение и выпивка в таких размерах, что упившиеся валились прямо под стол.
Зимой зарецкие любили ещё выезжать в город на лёгких санках. Лошади были в хорошей сбруе, а хозяева щеголяли в лисьих шубах с обязательно отвёрнутой полой - из санок выставлялась нога в валенке в блестящей галоше. Женщины были в бархатных шубах тоже на лисьем меху. На них бывало надето по несколько платьев так, чтобы каждое было видно из-под другого.
Рупор на кухню
Так как Кострома располагалась на Волге, то это неизбежно откладывало свой отпечаток на быт горожан. Так в одном купеческом доме из столовой, расположенной на втором этаже, в кухню на первом этаже был проделан настоящий пароходный рупор с пробковой затычкой, как на пароходах. Рупор был медный, и на Рождество и на Пасху его начищали до зеркального блеска. В этот рупор подавались команды вниз:
"Матрёна, давай самовар!"
Внизу же в сводчатой кухне, был большой раструб как в машинном отделении, так что подаваемая команда усиливалась.
Павловская наследственность
В Большом мучном ряду была лавка Павлова. Он и его жена были оба чёрные, как смоль, а их четверо детей, два мальчика и две девочки, имели волосы цвета льна. Поведение госпожи Павловой было вне всяких подозрений, так что происхождение льняных волос объясняли какой-то наследственностью.
Выигрыш и родственники
При костромской классической гимназии был пансион, в котором воспитывались дворянские дети. Экономом при этом пансионе был Сергеев, который в конце XIX века по государственному билету выиграл 200 000 рублей. Огромные деньги! Он тут же ушёл из экономов и купил себе дом на Соборном спуске. После такого выигрыша у Сергеева объявилось множество родственников с претензиями о материальной помощи. Некоторым из них он помогал. Обычно эти родственники, получив деньги, недовольно говорили:
"Это от двухсот-то тысяч!"
Но деньги брали.
Губернатор Шидловский
В конце XIX века губернатором в Костроме был некто Шидловский, маленький сухой старичок с безжизненным взглядом. Мировоззрение этого чиновника сложилось еще в николаевские времена, так что был он законченным формалистом и чинопочитателем: всех людей он рассматривал только в зависимости от носимого ими чина.
Руку он подавал далеко не всем чиновникам, приходившим к нему по делам службы. Пять пальцев подавались только генералам по военному ведомству и действительным статским советникам. Статские советники получали уже только четыре пальца. Следующие чины в соответствии с табелью о рангах могли надеяться получить только три или два пальца. Большинство же остальных получало только один палец, который следовало с благоговением мгновение подержать, но ни в коем случае не тряхнуть.
Исправник у входа
Однажды кто-то из помещиков пригласил Шидловского на обед к себе в усадьбу, находившуюся в пяти верстах от города. Вся уездная полиция во главе с исправником Пероте, отставным кавалерийским офицером из дворян, была, разумеется, извещена о столь важном визите и поставлена на уши. Этот Пероте расставил по дороге десятских и сотских, а сам дожидался приезда губернатора на террасе у помещика. Завидев подъезжающую коляску, Пероте сбежал с крыльца и отрапортовал о благополучном состоянии вверенного ему уезда. Шидловский руки ему не подал (это дворянину-то и офицеру в отставке!), а сказал, что он очень удивлён видеть исправника здесь, а не у городской заставы, где, собственно, и начинается Костромской уезд; там-то он и был должен встречать и рапортовать. После такого выговора Пероте простоял под дождём около подъезда всё время, пока Его превосходительство обедал. Несмотря ни на какие приглашения хозяев, он отказывался войти в дом.
Редкий анализ
Жена этого Шидловского однажды заболела, собрался консилиум врачей, который постановил сделать анализ мочи - дело в те времена ещё довольно редкое. Утром следующего дня костромичи увидели служителя губернской канцелярии, который шёл с двумя стеклянными четвертями из-под водки - меньших ёмкостей в доме, очевидно, не нашлось. На дне этих ёмкостей плескалось немного желтоватой жидкости. Четверти были украшены наклейками, на одной из которых чётким и крупным писарским почерком значилось:
"Утренняя моча Ея превосходительства госпожи костромской губернаторши", -
а на другой красовалась аналогичная надпись, только со словом "вечерняя".
(Продолжение следует)
