"Наш новый губернатор родня ли моему бывшему знакомому, Сергею Муравьеву-Апостолу, который был повешен в 1826 году?"Губернатор вскипел:
"Скажите этому ляху, что я не из тех Муравьевых, которые были повешены, а из тех, которые вешают!"Говорят, что именно с тех пор к нему и прилепилась кличка "Вешатель".
15 декабря Чернышев и генерал П.Д. Киселев отправились в Линцы для изъятия бумаг Пестеля, а также арестовали там нескольких офицеров.
Но сам Киселев был у властей под подозрением, поэтому одновременно полковник барон Христофор Христофорович фон дер Ховен (1795-1890) по приказу Чернышева изъял бумаги Киселева у него дома и принес их Витгенштейну. Витгештейн был вообще добрым человеком, он хорошо относился к Киселеву и был огорчен находками:
"Он погиб, наш бедный Киселев! Он пойдет в Сибирь".Фон дер Ховен сказал:
"Можно его спасти".Витгенштейн удивился:
"Но каким образом?"Ховен был краток:
"А вот так", -сказал он и бросил пачку бумаг в горящий (чуть не написал пылающий) камин.
П.Д. Киселев никогда не забывал этой услуги фон дер Ховена и всегда в дальнейшем поддерживал его.
"Государь император соизволил повелеть то и то. Генерал граф Аракчеев".У него также находились бланки с подписью императора, что позволяло ему распоряжаться по своей прихоти всеми отраслями государственного управления.
Самые влиятельные лица государства трепетали перед ним и заискивали перед его любовницей Анастасией Минкиной. К злой Наське считали за честь ездить на чай такие люди, как Председатель Государственного совета и Комитета министров князь Петр Васильевич Лопухин (1753-1827), председатель Департамента Экономий Государственного совета князь Алексей Борисович Куракин (1759-1829), министр внутренних дел граф Виктор Павлович Кочубей (1768-1834).
Когда сам Аракчеев удостаивал Кочубея принять от него приглашение на обед, то надменный с другими Кочубей надевал мундир и ленту, чтобы встретить всесильного временщика у себя дома.
"Ах, Сергей Григорьевич, видел я там министров и прочих людей, управляющих Россией: что за народ! Осел на осле сидит и ослом погоняет".Через три недели Корнилов арестовал Волконского на его квартире в Умани.
Следует отметить, что многие советовали Волконскому бежать и предлагали свою помощь, - и Витгенштейн, и графиня Киселева, и Николай Николаевич Раевский (1771-1829), но Волконский никого не слушал: он хотел разделить участь своих товарищей.