Люди и нравы Старой Костромы. Сцены провинциальной жизни. Вып. 7


Анекдоты № 286 от 05.02.2005 г.


Пословица невпопад

При губернаторе Мякинине в Костроме практиковал доктор Чернов, окончивший военно-медицинскую академию. По совместительству он заведовал и гинекологическим отделением губернской земской больницы. Однажды он изъявил желание занять вакантное место губернского врачебного инспектора. Губернатор Мякинин захотел поближе познакомиться с претендентом и пригласил его к себе. Во время собеседования он стал указывать на сложность работы и, вообще, читать всяческие наставления. На всё это Чернов ответил:
"Не беспокойтесь, Ваше превосходительство, всё будет в порядке. Нас на мякине не проведёшь".
Наступила длительная пауза, разговор прервался, и назначение доктора Чернова не состоялось из-за сказанной невпопад пословицы.

К губернатору Мякинину его тоже больше никогда не приглашали.



Три цилиндра

Обычными головными уборами костромичан были картузы или разнообразные форменные фуражки. Котелки преимущественно носили диаконы или сельские дьячки. Ограниченное количество костромичей в исключительно торжественных случаях надевали цилиндры и только три человека в городе носили их постоянно.

Издатель одной из костромских газет Неверов долгое время жил в Англии, где и привык к ношению этого головного убора.

Сын местного подрядчика Заворина после окончания местной школы поступил в Восточный институт, а затем работал в Министерстве иностранных дел по восточному департаменту. Приезжая в Кострому, он всегда, к удивлению прохожих, ходил в цилиндре.

Третьим был сын местного мануфактурщика Кириллова, имевшего магазин в Красных рядах. Он ходил в цилиндре и в пальто особого покроя, называвшегося пальмерстоном, с бархатными втулками на талии и с длинным разрезом сзади. Ещё он носил полированную палку с золотым шаром вместо ручки.



Коробейники

Коробейники, или "офени", имели свой специфический язык, которым пользовались при торговых сделках. Этот язык хорошо знали и многие приказчики, которым в молодости довелось поездить в качестве "офень". Если, например, при торговле с покупателем возникала необходимость знать крайнюю цену, то старший приказчик мог прокричать:
"Пяндором хрустов!"
Это означало пять рублей. Кстати, оттуда-то и пошло слово "хрусты" для обозначения денег.

Когда же накричавшись во всё горло, хозяин считал цену, данную покупателем, приемлемой, он говорил:

"Шишли сары".
Это означало: ладно, считай деньги, и сделка считалась закреплённой.

Когда сделка была более или менее крупной, с расчетом на срок, то обе стороны снимали картузы и молились на икону, висевшую в лавке. Если же дело происходило в рядах, то молились в сторону "пролома" (проезда внутрь рядов), над которым висела икона и горела лампада. Деньги на масло для этой лампады сторожа ежемесячно собирали со всех лавок.



Код лавочников

В мелких лавках на ярлыках около каждой вещи была написана цена, которая и объявлялась покупателю. За ценой всегда стояли какие-то буквы, который указывали на себестоимость товара, продажа ниже которой была убыточной. Ключом к этому шифру было слово "ПАДРЯДЧИКЪ". Да, именно через "А". Так буквы ПЧ-ЯЪ означали 17 р. 50 коп., а буквы Р-ИЯ означали 4 р. 85 коп.



Акатовы

На углу Русиной улицы и Губернаторского переулка в большом каменном двухэтажном доме жили два брата и сестра Акатовы. Жили они очень замкнуто и скупо, никого к себе во избежание лишних расходов не приглашали, да и сами никуда не ходили, хотя в деньгах не нуждались. Друг другу они говорили:
"Вы, братец (сестрица)".
Они были уже людьми пожилыми, но рано осиротели, и за ними сохранилось прозвище Малолетки. В Гостином дворе у них была мануфактурная лавка, где они и проводили время с утра и до закрытия. Торговля у них проходила довольно оригинально, и всегда находилось достаточное количество любопытных зрителей на эту картину.

Вот в лавку заходит покупатель, братья запрашивают хорошую цену, а покупатель даёт свою. Долго идёт торговля, наконец, покупатель берётся за дверную ручку. Тогда оба братца брали в руки ножницы и кричали:

"Режем-с, режем-с!"
Это означало согласие на цену покупателя. Если же покупатель успевал выйти на галерею, братцы с криком кидались за ним и возвращали его в магазин.

Однажды один из братцев заболел, и пришлось вызвать врача, который обнаружил удивительные вещи. Оба брата спали в овальной комнате, некогда бывшей гостиной. Спали они на двух узеньких диванчиках, обитых чёрной клеёнкой, без всяких признаков спального белья, а вместо подушки было свёрнуто старое изношенное пальто. Из мебели к комнате ещё были трёхногий стул и железный рукомойник, таз от которого использовался также в качестве ночного горшка. Запах в комнате был соответствующий!

Как-то по дешёвке братцы купили землю по Кинешемскому тракту и построили на ней дачу. Приехав на дачу с сестрицей, они не спали всю ночь, так как им казалось на новом месте, что к ним кто-то лезет и хочет ограбить. Утром они вернулись домой и больше никогда на дачу не ездили. Кто-то сумел уговорить их пожертвовать дачу городу и тем избавиться от расходов по содержанию сторожа.



География и корова

На Нижней набережной в небольшом деревянном доме с пятью окнами по фасаду жил учитель географии Николай Иванович Коробицин. Был он холост и жил вместе с двумя незамужними сёстрами, старыми девами. Географию Коробицин знал в совершенстве, а вот во всём остальном он был большим ребёнком. Однажды на семейном совете решили купить корову, чтобы иметь своё молоко. Поручили это дело Николаю Ивановичу, который в базарный день отправился на Сенную площадь, где торговали скотом и лошадьми. Там Коробицин выбрал подходящую корову, которую продавец и привёл к нему на дом.

Вы уже, наверно, догадались, уважаемые читатели, что произошло дальше! Совершенно верно! Когда кухарка отправилась с подойником в стойло, то она обнаружила там бычка, а продавца уже давно и след простыл.



Рассеянный помещик

Был в Костроме и свой рассеянный - костромской помещик Павел Васильевич Шулепников. Этот земский деятель довольно либерального по тем временам образа мыслей обладал просто феноменальной рассеянностью.
Если его приглашали куда-нибудь на вечер, он отправлялся на другой конец города к другим знакомым и очень удивлялся, что хозяев нет дома.
Он мог просидеть несколько часов в гостях, но выйдя в другую комнату и вернувшись, начинал здороваться со всеми присутствующими.
Однажды в ожидании поезда на какой-то маленькой станции, он запер жену в дамской комнате, а сам сел в подошедший поезд и уехал, разумеется, в противоположном направлении.



(Продолжение следует)