Известно также, что выступления в "Арзамасе" Николая Тургенева вдохновили А.С. к написанию оды "Вольность".
Через пять недель Эолова Арфа на заседании провозгласил:
"Сегодня получил от Асмодея "Прощание с халатом"."Просим прожурчать послание", -воскликнули их превосходительства...Восхищенные слушали их превосходительства мелодичное журчание Эоловой Арфы. Кому из них не был дорог уютный домашний халат, неизменный спутник задумчивости и вдохновения? Кто не сиживал в его объятиях у камелька? Кто не проводил в его обществе долгие зимние вечера? Счастливец Асмодей! Какая редкая удача выпала на его волю! Напасть на такой сюжет! Так искусно живописать предмет, достойный во всех отношениях! В отличном расположении духа разошлись их превосходительства Гении Арзамаса по домам. Облачаясь вечером в халаты, они с нежностью вспоминали строки Асмодеева послания".
И вот уже Жуковский сочиняет прощальное послание:
"Братья-друзья арзамасцы! Вы протокола послушать,Унылая картина! Да и сам Жуковский стал преподавать русский язык великой княгине Александре Федоровне, а под "тенетами" он подразумевает грамматические таблицы.
Верно надеялись. Нет протокола! О чем протоколить?
Все позабыл я, что было в прошедшем у нас заседаньи!
Все! да и нечего помнить! С тех пор, как за ум мы взялися,
Ум от нас отступился! Мы перестали смеяться -
Смех заступила зевота, чума окаянной Беседы!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мы написали законы; Зегельман их переплел и слупил с нас
Восемь рублей и сорок копеек - и все тут. Законы
Спят в своем переплете, как мощи в окованной раме!
Между тем Рейн усатый, нас взбаламутив, дал тягу
В Киев и там в Днепре утопил любовь к Арзамасу!
Я, Светлана, в графах таблиц, как в тенетах,
Скорчась сижу: Асмодей, распростившись с халатом свободы,
Лезет в польское платье, поет мазурку и учит
Польскую азбуку; Резвый Кот всех умнее; мурлычет
Нежно люблю и просится в церковь к налою; Кассандра,
Сочным бивстексом пленяся, коляску ставит на сани,
Скачет от русских метелей к британским туманам, и гонит
Челн Очарованный к квакерам за море; Чу в Цареграде
Стал не Чу, а чума, и молчит; Ахилл по привычке
Рыщет и места нигде не согреет; Сверчок, закопавшись
В щелку проказы, оттуда кричит к нам в стихах: я ленюся.
Арфа, всегда неизменная Арфа, молча жиреет!"
"Только один Вот-я-вас усердствует славе: к бессмертьюЗдесь Жуковский явно польстил Василию Львовичу, ведь его недавняя сказка "Кабуд-путешественник" на восточные сюжеты значительно уступала знаменитому "Опасному соседу".
Скачет он на рысях: припряг в свою таратайку
Брата Кабуду к Пегасу, и сей осел вот-я-васов
Скачет, свернувшись кольцом, как будто в Опасном соседе!
Вслед за Кабудом, друзья! Перестанем лениться! быть худу!
Быть бычку на веревочке! быть Арзамасу Беседой!"
Это послание Жуковский зачитал на последнем заседании "Арзамаса", которое состоялось 7 апреля 1817 года и было посвящено отъезду Блудова в Лондон. На этом историю "Арзамаса" можно бы было посчитать и законченной, но я позволю себе продолжить ее еще несколькими примыкающими сюжетами.
"Мы уже были арзамасцами между собою, когда "Арзамаса" еще не было. Арзамасское общество служило только оболочкой нашего нравственного братства. Шуточные обряды его, торжественные заседания - все это лежало на втором плане. Не излишне будет сказать, что с приращением общества, как бывает это со всеми подобными обществами, общая связь, растягиваясь, могла частью и ослабнуть: под конец могли в общем итоге оказаться и арзамасцы пришлые и полуарзамасцы. Но ядро, но сердцевина его сохраняла всегда свою первоначальную свежесть свою коренную, сочную, плодотворную силу".
"...он (Орлов) находил необходимым и умножить число его (т.е. "Арзамаса") членов; сверх того, предлагал каждому отсутствующему члену предоставить право в месте пребывания его учреждать небольшие общества, которые бы находились в зависимости и под руководством главного".Эти предложения Орлова не были приняты.
"...сравнивая недавно наш век с веком Екатерины, мы нашли, что тогда было более умных и истинно смелых людей, чем теперь. Беда, как мы в просвещении пойдем назад. По крайней мере, идти недалеко.Черная Грязь была тогда первой станцией на почтовом тракте Москва - Петербург."Мы на первой станции образованности", -сказал я недавно молодому Пушкину."Да, -отвечал он, -мы в Черной Грязи".