Уважаемые читатели!
Данным выпуском Старый Ворчун начинает цикл публикаций о жизни Костромы в конце XIX и начале XX веков. Это будут краткие очерки, зарисовки и бытовые сцены из жизни русского провинциального, но губернского, города. Вы познакомитесь с реально жившими людьми и сможете хоть немного почувствовать атмосферу жизни российской глубинки, которую можно встретить только на страницах воспоминаний людей, живших в ту безвозвратно ушедшую эпоху. Быт, естественно, ушёл навсегда, а вот нравы... Об этом, впрочем, судите сами. Может быть, прочитав эти заметки, вы лучше сможете понять, какой она была, та, утраченная, Россия?
Старый Ворчун (Виталий Киселёв)
Церковь на гноище
У Большой Костромской мануфактуры в XIX веке было трое владельцев: Михаил Третьяков (отец братьев Третьяковых, основавших Третьяковскую галерею), Владимир Андреевич Коншин и Константин Кашин. Они пожертвовали деньги на строительство новой церкви, которая и была выстроена к 1890 году и получила название "Косьма и Дамиан, что на гноище".
Такое название церковь получила, во-первых, для отличия от другой костромской церкви тоже Косьмы и Дамиана, а также потому что в 1654-1657 годах на этом месте хоронили умерших от чумы. Их было так много, что для захоронения трупов была вырыта глубокая траншея. Тела умерших просто складывали в траншею друг на друга, без гробов, и лишь слегка присыпали землею. Когда эпидемия закончилась, это место основательно засыпали землёй, так что образовалась горка.
В начале XIX века детвора зимой каталась с этой горки на санках. Летом же любознательные детишки копались в этой горке и извлекали из неё кое-какие предметы и человеческие кости и черепа.
Однажды черепа и кости ребята развесили на пожарной лестнице дома, в котором жил директор гимназии Чурилов. Был большой скандал, всех ребят собрали и объяснили им, что даже старые кости еще могут быть заразными. О святотатстве таких раскопок речь почему-то не зашла. Под страхом порки детям было запрещено раскапывать эту горку.
"Хождение по водам"
Построенную церковь решили украсить картиной "Хождение по водам", которая должна была занимать всю заднюю стену летней церкви. Её размеры были 5,78 х 7,14 метров. Почему было решено украсить церковь не фреской, а картиной, написанной масляными красками, теперь уже трудно установить. Для выполнения этой работы пригласили известных художников: Василия Поленова, Константина Коровина и Валентина Серова. Поленов приехал в Кострому, но работать в церкви отказался. Он только нарисовал эскиз Христа, выступающего из туманного марева над водой, и уехал.
Коровин и Серов выполнили заказ, но совсем в другом стиле. К сожалению, до наших дней эта картина, как и многие другие христианские святыни и реликвии, уничтоженные и пропавшие за годы советской власти, не сохранилась.
Хлопоты о железной дороге
В 1882 году городские власти начали хлопотать о проведении в Кострому железной дороги. От городской Думы в Петербург была послана депутация, которая была даже принята императором Александром III с супругой.
Однако в приёмных различных канцелярий дела у депутации шли очень туго. Сановник, от которого зависело решение данного вопроса, взбешённый их назойливостью, выгнал купцов из кабинета и запретил их больше принимать.
Купцы были народ не промах, и снарядили одного депутата для "личных объяснений" с этим сановником. Депутат отправился в дом сановника и вначале дал 25 рублей швейцару, чтобы выяснить, берёт или не берёт его хозяин. Ответ был получен довольно туманный, но не безнадёжный.
Делегат был препровождён в гостиную, куда вскоре влетел разъярённый сановник и, увидев знакомого надоедливого посетителя, закричал:
"Опять вы здесь? Сейчас же вон!"
Купец оробел, но всё же шёпотом спросил:
"Ваше превосходительство, смилуйтесь, скажите, сколько Вам надлежит выразить благодарности?"
Тут сановник сразу же успокоился и благосклонно сказал:
"Садитесь".
Они быстро сошлись на трёх с половиной тысячах рублей серебром.
Железка пришла в Кострому
Дорогу начали строить в мае 1886 года от Ярославля через Нерехту. Станция была построена за Волгой, и движение было торжественно открыто 17 декабря 1897 года. Зимой до станции добирались по льду, а летом переправлялись на пароме, который буксировался небольшим пароходом под названием "Братья Бычковы". В ледоход и в ледостав переправа через Волгу на несколько дней прекращалась.
Извозчики
Общественного транспорта в городе, кроме извозчиков, не было. Большинство извозчиков имело старые дребезжащие пролетки на железном ходу. Только в начале XX века стали появляться пролётки на резиновом ходу, а, примерно, с 1910 года появилось несколько извозчиков на дутых шинах, но это были уже лихачи, стоявшие обычно в самом центральном и бойком месте - на Русиной улице против Старого двора.
В городе было некоторое количество булыжных мостовых, но большинство улиц не были мощены, так что передвижение по ним в малейшую распутицу было сложным делом. Зато зимой пассажиры в легких санках носились по всему городу и по Волге с намного большей скоростью, чем летом на пролётках.
Все извозчики были одеты по установленному образцу: в извозчичьих кафтанах и шляпах с полями, а зимой на голову надевали шапки на вате, отороченные каким-то мехом. Под кафтан для солидности фигуры всегда поддевался стёганый ватник, который не снимался даже в сильную жару.
Сенная площадь
Торговля сеном обычно происходила на Сенной площади на Павловской улице, где для взвешивания возов стояли весы, установленные городом, а за взвешивание взималась плата. Здесь же торговали и дровами, которые окрестные крестьяне зимой привозили на розвальнях.
На этой же площади проходили и конские ярмарки, на которые собиралось множество лошадятников и любителей, осматривавших и щупавших лошадей. Здесь же вертелось много подозрительных барышников и цыган, умевших сбыть всякую заваль чуть ли не за рысаков.
Торговля лошадьми сопровождалась страшным криком, руганью и клятвами. Продавец и покупатель изо всех сил били друг друга по ладоням, называя каждый свою цену. Когда приемлемая цена была установлена, молились Богу, сняв картузы, а затем конец уздечки, обязательно обёрнутый полой кафтана, передавался из рук в руки.
Бывало, что цыгане уводили лошадь из-под носа зазевавшегося продавца и очень ловко потом скрывались от преследования.
(Продолжение следует)
