Если в этой подборке вы встречаете прямую речь без указания имени говорящего, то это всегда Пуленк.
Элюар и книги
Никто не обращался с книгами лучше, чем Поль Элюар. Вы давали ему старую книгу с разорванной обложкой, а он возвращал вам ее заботливо подклеенной, разглаженной и обернутой в чистую вощеную бумагу. При чем эта книга могла не представлять никакой ценности. Просто в этом проявлялся доведенный до крайности его вкус к библиофильству.
Сюрреалисты и музыка
В группе сюрреалистов, созданной Бретоном, Арагоном, Элюаром, Дали и Максом Эрнстом, музыкантам не было места. Все они питали глубокое отвращение к музыке.
Песни на стихи Элюара
Когда Пуленк начал писать песни на стихи Элюара, он часто говорил поэту:
"Мой бедный Поль, я опять собираюсь вас искалечить..."
Элюар приветливо отвечал:
"Тем лучше, только делайте это побыстрее, мне не терпится вас услышать..."
"Тот день, та ночь"
Когда Пуленк положил на музыку стихотворения Элюара из сборника "Жизнетворные глаза", он сказал поэту:
"Знаете, это очень образно, очень удачно, когда ваши стихотворения появляются с рисунками, с иллюстрациями Пикассо, но для музыки это не годится. Представьте, как сказать, - что вы будете петь "Жизнетворные глаза"? Как-то не получается..."
Элюар внимательно выслушал композитора, а через некоторое время прислал ему несколько новых названий, из которых Пуленк для своего цикла выбрал "Тот день, та ночь".
Вид Элюара
Описать Элюара не просто. На первый взгляд Элюар казался таким же человеком, как все, и ничто в его поведении не привлекало особого внимания. Нужно было хорошо его знать, чтобы угадать в нем поэта. У него не было пледа на плечах, как у Малларме, ни богемных манер, как у Верлена или Рембо, ни красного жилета, как у Теофила Готье, ни даже этого тяжеловесного, асимметричного, столь своеобразного силуэта Аполлинера. Лично я всегда находил, что Элюар очень красив, потому что у него были очень благородные черты лица, но он был спокойно красив. Заметьте, однако, что под этим кажущимся спокойствием скрывался внутренний огонь. Я видел его в мгновения ужасного гнева, но гораздо чаще в прекрасные минуты доброты и мягкости, когда его теплый и ласкающий голос буквально завораживал вас. Он дивно, прекрасно читал Бодлера или свои собственные стихи.
Жены Элюара
Элюар был женат трижды, и, в сущности, каждая из его жен очень точно соответствовала этапу его эволюции как человека и поэта. Первая - Гала, еврейка, очень умная, была его подругой в сюрреалистический период. Она потом стала супругой Сальвадора Дали. Я никогда не был особенно дружен с Гала, но она замечательно гадала на картах.
Вторая, Нюш, - была чудесной музой Великого Периода в поэзии Элюара. Необыкновенно изящная, она была прелестной. Пикассо множество раз и рисовал и писал ее. С красотой и с элегантностью восхитительная Нюш сочетала все качества превосходной хозяйки. Элюару ни о чем не приходилось заботиться в тяжелые годы оккупации. Когда она скоропостижно умерла от эмболии (закупорки сосудов), это было для Элюара ужасающей трагедией.
Друзья, Пикассо, Рене Шар, его дочь (от Галы), не покидали его, не оставляли его одного. Он пережил жуткие годы, и после такого морального и физического упадка Элюар встретил ту, которая стала его третьей женой, - Доминик. Доминик была сильной женщиной, подобно библейским женам. Она была достойна восхищения в его последние годы. Элюар тогда снова почувствовал бодрость и вкус к жизни. Счастье вернулось к его очагу, и его лиризм вновь обрел свою теплоту.
Дягилев и Онеггер
Если Дягилев никогда ничего не заказывал Онеггеру, в этом не следует усматривать его отрицательное отношение к музыке Онеггера. Дягилев восхищался Онеггером, он восхищался Русселем, он восхищался Леже, и все же он никогда ничего не заказывал ни Русселю, ни Леже. Ему требовалась некая приятельская фамильярность с музыкой, с художниками, и он не испытывал ее к Онеггеру... Дягилев был ужасный ревнивец, и того факта, что Артюр работал для мадам Рубинштейн, было достаточно, чтобы Дягилев ничего ему не заказывал... С другой стороны, мадам Рубинштейн всю свою жизнь игнорировала меня (Пуленка)! Она никогда ко мне не обращалась.
Музыка и религия
Артюр [Онеггер] сочинял оратории, потому что он был протестантом, а я написал мессы, мотеты, "Gloria", "Stabat" и "Музыку для страстной недели", потому что я католик. Это вопрос религиозного воспитания, и только. Я писал музыку к молитве, а он - к библейским историям. Это совершенно разное.
Авангардист Дягилев
Дягилев толкал молодых на отрицание их предшественников, их старших. Дягилев, когда мы отправлялись в Монте-Карло на балеты, если в тот вечер давали "Дафниса [и Хлою]" [Равеля] или даже "Треуголку" де Фалья, говорил:
"Ах, неужели вы пойдете слушать эту устаревшую музыку? Неужели вы еще можете слушать это?! Ведь это скука... такая скука!!!"
Тем самым Дягилев постоянно двигался вперед, отвергая то, что он вчера любил...
