Князь Михаил Петрович Репнин
даже в суровые годы правления Ивана Грозного сумел сохранить чувство собственного достоинства. Когда царь приказал князю плясать в маске вместе со скоморохами, тот отказался. Царское возмездие не заставило себя ждать, и в ночь с 30 на 31 января 1564 года по приказу царя князь был убит прямо в церкви.
Афанасий Федорович Нагой
был русским послом в Крымском ханстве с 1563 года по 1574 год. Как и любой посол, он занимался сбором разведданных. Татары и сам Хан тоже это знали и пытались разными способами выжить Нагого из Крыма, но тот держался стойко на своем посту. Он заявлял, что его можно вывезти из Крыма, только связав по рукам и ногам, а иначе он не поедет даже под страхом смертной казни. Была такая опасность для его жизни, или не было, это теперь нам не известно. Зато известно, что в 1572 году Нагой был арестован по приказу Хана за то, что сумел передать в Москву информацию о готовящемся набеге крымских татар. Некоторое время он провел под арестом, но позднее был освобожден Ханом из-под ареста под давлением Москвы.
Верность Голицына
Князь Борис Алексеевич Голицын был одним из немногих в своем роду, который встал на сторону Петра Алексеевича. Почему, спросите вы, уважаемые читатели? Да потому, что князь Василий Голицын, двоюродный брат князя Бориса Голицына, был всесильным фаворитом царевны Софьи, и почти весь род Голицыных держал его сторону. Борис Голицын лично спас малолетнего Петра от гнева Софьи и был одним из самых активных сторонников воцарения Петра Алексеевича. После провозглашения Петра I царем, Борис Голицын мог рассчитывать на самую стремительную карьеру, но он предпочел этому родственные чувства. Борис Голицын прекрасно понимал, что рискует вызвать гнев молодого царя, так как очень хорошо знал его характер, но осмелился выступить с просьбой о помиловании Василия Голицына, которому грозила смертная казнь. Петр I не смог отказать своему верному и старому сподвижнику и помиловал Василия Голицына, который, правда, был лишен своего боярства и всего состояния и сослан куда-то в Архангельский край. Однако после этого случая царь сильно охладел к нашему герою.
Сохраненные сокровища
Многие из вас, уважаемые читатели, могли любоваться в музеях московского кремля сокровищами русских царей. Но не все знают, что часть этих сокровищ могла быть безвозвратно утеряна в начальный период Северной войны. Русские тогда потерпели ряд чувствительных поражений и испытывали острую нужду в оружии и деньгах. В запале Петр I приказал перебить в монету не только церковное имущество, но и сокровища русских царей. П.И.Прозоровский посмел ослушаться царя. Он решил сохранить эти сокровища, а в перечеканку пустил недоброкачественную монету, собранную еще при Алексее Михайловиче, а также свои собственные вещи. Позднее Петр I стал сожалеть об отданном в запале приказе. Тогда Прозоровский передал в казну сохраненные вопреки приказу царя сокровища. Петр был рад такому обороту дела и хотел щедро наградить ослушника его воли, но тот заявил, что сделал это не для царя, а для России, и отказался от всех предложенных царем наград.
Строптивый советник
Скоропалительные решения Петр I регулярно осмеливался оспаривать только князь Яков Федорович Долгорукий (Долгоруков). Не боясь царского гнева, он осмеливался открыто и в присутствии самого Петра высказывать мнение, идущее в разрез с царским. Он неоднократно задерживал к исполнению царские приказы, если считал их вредными для государства или несправедливыми. И Петр I очень ценил своего строптивого советника. Не только потомки, но и многие современники очень высоко оценивали деятельность и личность князя, но следовать его примеру больше никто не осмеливался.
Отсутствующая подпись
Известно, что под смертным приговором царевичу Алексею, отсутствует подпись графа и генерал-фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, который был в 1718 году членом верховного суда над сыном царя. Многие современники этих событий приводили в объяснение следующие слова князя:
"Я рожден, чтобы служить царю, а не кровь его судить", -
которые вызвали сильный гнев императора, посчитавшего князя тайным сторонником опального царевича. Однако многие историки полагают эту историю легендой и объясняют отсутствие подписи князя тем, что генерал-фельдмаршал в это время находился в Москве.
