Уведомление
Уважаемые читатели!
Сегодня я представляю вашему вниманию подборку исторических анекдотов, которые мне любезно прислал из Канады Пол Ньюман. Я полностью сохранил стиль Пола (или его источников) и почти полностью его пунктуацию. Это не последняя подборка, поэтому в заголовке стоит цифра "1". Будут и другие выпуски. Все ваши претензии по поводу текстов я перешлю Полу. А пока почитайте...
Сталин и Козловский
После одного правительственного концерта Сталин пригласил к себе тенора
Козловского, сказал, что ему понравилось пение, и предложил высказать
просьбу. Козловский сказал, что его никак не выпускают за границу.
"Почему?"
- спросил вождь.
"Наверное, опасаются, что я не вернусь".
"А вы
что, действительно можете не вернуться?"
"Да что вы, товарищ Сталин! Да
для меня моя родная деревня в сто раз дороже любой заграницы".
"Правильно"
-
похвалил вождь, -
вот и поезжайте в свою деревню".
Самоуправство Невельского
Канцлер Нессельроде однажды всеподданнейше донес царю на капитана 1
ранга Невельского: тот самовольно поднял российский флаг в спорном месте
на Дальнем Востоке и основал там российский форпост, чем вызвал гнев
Англии и прочие международные осложнения. За это, по мнению министра
ослушника следовало разжаловать в матросы. Император же Николай I на это
повелел: Невельского произвести в адмиралы. Что же до его самоуправства,
вызвавшего такую изжогу у Англии, то император изрек:
"Там, где однажды
поднялся российский флаг, он уже опуститься не может".
Угроза зрителями
И еще одна история связанная все с тем же Николаем I. В Париже решили
поставить пьесу из жизни Екатерины II, где русская императрица была
представлена в несколько легкомысленном свете. Узнав об этом, Николай I
через нашего посла выразил свое неудовольствие французскому
правительству. На что последовал ответ в том духе, что, дескать, во
Франции свобода слова и отменять спектакль никто не собирается. На это
Николай I просил передать, что в таком случае на премьеру он пришлет 300
тысяч зрителей в серых шинелях. Едва царский ответ дошел до столицы
Франции, как там без лишних проволочек отменили скандальный спектакль.
Маяковский и Инбер
Была в свое время поэтесса Вера Инбер и написала она как-то поэму, в которой между
прочим были такие строчки:
"Ой, ты гой еси царь батюшка
Сруби лихую голову!"
Ну, Маяковский и спрашивает:
"А ты Верочка стихи то свои вслух читала?"
"А что такого? Ничего такого!"
Тогда Маяковский написал такие стихи:
"Ах, у Инбер! Ах, у Инбер!
Что за глазки, что за лоб!
Все глядел бы, все глядел бы,
Любовался на нее б!"
Божественная помощь
В сентябре 1860 г. итальянский бриг у побережья Далмации наскочил на риф, не обозначенный на картах. Судно получило
пробоину. Пластырь завести не удалось, матросы бросились к помпам. Капитан, весьма набожный ?человек, стал молиться о
спасении, преклонив колена перед стоящей в его каюте большой - почти в человеческий рост - деревянной статуей девы Марии.
Однако чем горя?ее молился капитан, тем быстрее прибывала вода. Стало ясно, что судно вот-вот пойдет ко дну.
Рассвирепевший капитан, осыпая статую градом отборных ругательств, выволок ее из каюты и швырнул за борт.
И вдруг - помпы начали справляться с поступлением воды, полузатопленный бриг удалось кое-как довести до гавани. Когда
судно поставили в док, в пробоине обнаружили застрявшую статую девы Марии, затянутую потоком воды.
Совет бывалого моряка
Бывший моряк Рональд Сельдстрем поместил в нескольких шведских газетах рекламу
"единственного в мире абсолютно безотказного и безвредного"
средства от морской болезни, рецепт
которого он обещал выслать любому желающему всего за 3 кроны. Тысячи читателей поверили
морскому волку и получили аккуратно отпечатанный на машинке краткий совет:
"Оставайтесь на суше!"
Статистика и эстонцы
На одной из международных конференций, когда профессор-физик С. П. Капица
упомянул, что население СССР можно указать с точностью до 1 млн. человек,
ситуация в зале тут же стала анекдотической. Поднялся эстонец и с вызовом
спросил:
"Вы что же, нас за людей не считаете?.."
Из взглядов Клаузевица
Клаузевиц отмечал:
"Война является не самостоятельным делом, а продолжением
политики другими средствами; ввиду этого главные линии всех крупных
стратегических планов преимущественно имеют политический характер, который
выступает тем сильнее, чем шире они охватывают войну и государство в целом. Весь
план войны непосредственно вытекает из политического бытия воюющих государств и
их отношений с другими державами ... Но политический элемент проникает и в
отдельные операции, и лишь редко можно найти крупный военный акт, например,
сражение и т.п., на который политический элемент на оказывал бы какого-либо
влияния ...".
Далее Клаузевиц отмечает, что "этот взгляд" он кладет "в основу
всей стратегии", что это
"делает понятной всю военную историю - без чего все
полно величайших абсурдов".
Хрущев и Рокоссовский
После выступления с докладом о культе личности Хрущев попросил Рокоссовского
написать что-нибудь да почерней о Сталине. Константин Константинович без
дипломатии ответил:
"Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!"
Из книги Гюнтера Блюментрита "Роковые решения"
"Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг
резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале
ноября, что разгромленные русские вовсе не перестали существовать как военная
сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение
боев с каждым днем возрастало...
Стали раздаваться саркастические замечания по адресу военных руководителей,
восседавших в Берлине. В войсках считали, что политическим руководителям пора
побывать на фронте и своими глазами посмотреть, что там делается...
Воспоминание о Великой армии Наполеона преследовало нас, как привидение. Книга
мемуаров наполеоновского генерала Коленкура, всегда лежавшая на столе
фельдмаршала фон Клюге, стала его библией. Все больше становилось совпадений с
событиями 1812 года."
