Немилость Потемкина
Когда граф Румянцев был отстранен от командования армией, один из его любимых полковых командиров, Степан Данилович Жихарев, также попал в немилость к Потемкину и был удален из армии. Что же сделал всесильный фаворит? Он определил Жихарева вятским губернатором. (Хороша немилость! Что же тогда он делал для своих любимцев?) А чтобы ему не было скучно, то и трое его детей были направлены в Вятскую же губернию на различные должности.
Помещик Абрам Иванович Спешнев
был отставным майором, но получил это звание не выезжая из своего села Ивановское, в котором и умер, имея более 80 лет от роду. Он был добрый и честный человек, но большой чудак. У него была страсть крестить детей, которых ему свозили из соседних городов и всех окружных селений.
Каждому крестнику он давал по рублю денег (это XVIII век) и снабжал ризками. Особенно он любил бывать воспреемником у духовных лиц, и каждому крестнику из этого звания он жаловал на зубок по десятине земли. После его смерти осталось более сотни таких участков, но так как все это делалось на словах, то его жена, вступив во владение наследством, оставила землю за собой, а мнимых владельцев одарила небольшими суммами денег.
Но главное заключалось в том, что он до такой степени перероднил всех в уезде, что и 25 лет спустя после его смерти за женихами и невестами приходилось ездить в соседние уезды.
Этот самый помещик Спешнев
был еще помешан на голубях и белых иноходцах, на которых (иноходцах, а не голубях) никогда, впрочем, не ездил. Зная его доброту и простодушие, голубятники и конюхи не пропускали ни одного праздничного дня, чтобы не выманить у него вина, молока, пшеничной муки и другой снеди. Начинал голубятник:
"Прикажите, барин, отпустить вина".
Помещик удивляется:
"А на что, братцы?"
Голубятник за словом в карман не лезет:
"Да надобно вспрыснуть голубей: что-то запечалились, летать не станут".
Отказа не было. Тут подходил конюх:
"Прикажите, барин, отпустить ведра два молока".
Помещик опять удивляется:
"А на что столько?"
Конюх настаивает:
"Да надобно вымыть иноходца".
Помещик в недоумении:
"А воды-то в Вязовке (это река) мало?"
Конюх выворачивается:
"Да нельзя, кормилец: иноходец белый, так водой замараешь".
Пронесет, не пронесет? Пронесло. Помещик соглашается:
"Так бы и сказали: ин возьмите".
Откупщик и лекарь
Этот диалог записан русским мемуаристом в начале XIX века. Московский откупщик П.Т. Бородин был с тяжелого похмелья, и его осматривал эскулап-немец. Между ними состоялся следующий диалог.
Лекарь: "Фам натать принимаит лекарство. Я пропишет фам габли".
Бородин: "А как принимать их?"
Лекарь: "На сахар".
Бородин: "Дурак, брат, немец: я ведь не ребенок".
Лекарь: "Ну, на вода".
Бородин: "Совсем, брат, дурак. Пей воду сам".
Лекарь (С трудом находя верное решение): "Пошалуй с водка".
Бородин: "Ну, так бы и сказал, любезный друг!"
Дмитриев о Державине
Ив.Ив. Дмитриев, известный поэт и баснописец, проживая постоянно в Москве, жадно ловил слухи о литературной жизни в Петербурге. Когда в Москву приехал Максимович, Дмитриев обратился к нему с расспросами о жизни тамошних литераторов, а особенно о Державине. Максимович отвечал, что Державин
"по слухам сочиняет какую-то оперу, вроде Метастазия..."
[Метастазио был известным итальянским поэтом и драматургом, сочинившим множество оперных либретто. А речь шла о сочиненной в 1804 году Державиным произведении "Добрыня, театральное представление с музыкою в пяти действиях". - Прим. Ст. Ворчуна.]
Дмитриев возразил:
"Разве вроде безобразия".
Петровский театр
(или театр Меддокса), стоявший на месте нынешнего Большого театра, сгорел в октябре 1805 года. В Москве были широко распространены слухи, что театр сгорел оттого, что на ближайшее воскресенье было назначено представление "Русалки", в которой столько чертовщины, что христианину страшно смотреть и в будни, а не только в праздник.
Да что нам Бонапарт!
Незадолго до битвы при Аустерлице в Английском клубе в Москве произошел следующий случай. Помещик Перхуров, отставной прапорщик и громогласный толстяк, слегка выпив, пришел в сильное раздражение против французов и начал кричать:
"Подавай мне этого мошенника Буонапартия! Я его на веревке в клуб приведу!"
Услышав такие речи, помещик И.А. Писарев обратился к Василию Львовичу Пушкину с вопросом: не известный ли это какой генерал и где он служил?
Василий Львович ответил экспромтом:
"Он месяц в гвардии служил
И сорок лет в отставке жил,
Курил табак,
Кормил собак,
Крестьян сам сек -
И вот он в чем провел свой век!"
Окружающие живо подтвердили, насколько верная и живая биография Перхунова была заключена в этом экспромте.
