О происхождении названий Старая Деревня и Новая Деревня в Петербурге
Старая Деревня и Новая Деревня в старые времена назывались "Каменный Нос" или "Графское Бестужево-Рюмино". Места эти принадлежали известному вельможе графу Алексею Петровичу Бестужеву-Рюмину (1693-1766), жизнь которого богата различными приключениями и заслуживает целого романа, пока еще почему-то ненаписанного. Хотя сам граф является действующим лицом многих произведений. Мыза Каменный Нос располагалась на правом берегу Большой Невки напротив Елагина и Каменного островов. В 1742 году близ мызы появилось первое поселение крепостных крестьян графа, переведенных из его белорусских и украинских владений. Существует предположение, что оно называлось Деревней мызы Каменный Нос. Когда в 1747 году появилась новая партия переселенцев, место для них было выделено вверх по течению Большой Невки. После этого первое поселение стали называть Старой Деревней, а новое - Новой Деревней.
Бестужевские капли
Не касаясь подробностей биографии графа А.П. Бестужева-Рюмина, следует напомнить, что в медицине известны изобретенные им капли Tinctura nervina Bestuscheffi. Капли эти граф изобрел в 1720 году, когда был в Дании российским резидентом при королевском дворе. Способ их приготовления он хранил в тайне. Но в 1728 году лаборант Бестужева Лембке продал тайну этих капель французскому бригадиру Ламоту, который стал выдавать эти капли за свое изобретение под названием Elixir d'or blanc de Lamotte или Tinctura aurea nervina tonica Lamot(t)ii. Так началось хождение этого средства под двумя именами. В 1748 году Бестужев сообщил способ приготовления этих капель аптекарю Манделю, у наследников которого императрица Екатерина II купила секрет их приготовления за 30000 рублей. Все бы хорошо, но в 1782 году профессор Георг и барон Аш опубликовали способ приготовления этих капель. Секрет закончился.
О продаже Славянки
В 14-м выпуске была приведена "Легенда о популярности стрелки Елагина острова", где говорилось о том, что графиня Салтыкова была вынуждена продать остров императору Николаю I. На самом деле все было несколько не так, как в легенде. Самойловой действительно дали понять, что император недоволен собраниями в Славянке, после чего она стала ездить на стрелку Елагина острова, куда за ней потянулись и ее обычные посетители.
Но продать Славянку ей пришлось значительно позже в 1846 году. Дело в том, что, путешествуя по Италии, графиня влюбилась в необычайно красивого тенора Пери и вышла за него замуж. По российским законам она была вынуждена продать все свои русские поместья. Николай I поручил Льву Алексеевичу Перовскому (1792-1856), временно исполнявшему тогда обязанности управляющего Министерством уделов, купить Славянку. Но поверенный графини запросил такую высокую цену, что Перовский отказался от покупки и решил подождать публичных торгов, считая, что других покупателей не будет и удастся купить имение дешевле. Тем временем Воронцовы-Дашковы договорились о покупке Славянки и даже заплатили задаток. Узнав об этом, император вскипел и велел немедленно купить Славянку, а Воронцовым-Дашковым вернуть деньги. Воронцовы писали царю, настаивая на своем праве осуществить покупку, о которой уже была договоренность и внесен задаток, но тот не уступал. (Интересно, что было бы в аналогичной ситуации в наши дни?) Женская часть семейства Воронцовых-Дашковых долго не могла успокоиться. Они рассылали полные возмущения и негодования письма всем своим многочисленным родственникам и знакомым, но изменить ситуацию им так и не удалось.
Летние гулянья на Елагином острове
процветали в царствование императора Николая Павловича. На летние месяцы в Елагинском дворце поселялась императорская семья. Перед дворцом выстраивалось несколько яхт, которые днем разукрашивались флагами, а вечером на них зажигались огни и играла музыка. Центр гуляний на Елагином острове находился на площадке около моста, где стояли караулы из кавалергардов. Здесь по вечерам играли два оркестра Кавалергардского полка, духовой и балетный. Вся петербургская знать собиралась на эти вечера, на которых почти всегда появлялся и сам император, верхом или пешком, в сопровождении своей семьи.
На Елагином острове ежегодно с 1826 года происходило два народных гулянья: 25 июня в день рождения Николая I и 1 июля в день рождения императрицы Марии Федоровны. Но в конце 1830-х годов день рождения императрицы стали праздновать в Петергофе. В эти дни на острове устанавливались палатки и трактиры, по аллеям расставлялись оркестры и звучала музыка, а к берегам острова приплывали тысячи (!) лодок. (Так писали современные издания.) Около девяти часов вечера зажигалась иллюминация, а заканчивалось гулянье большим фейерверком, который зажигался на Крестовском острове, вначале напротив Елагинского моста, а потом за яхт-клубом.
Летнее пребывание императорской семьи на Елагином острове заканчивалось 5 сентября в день св.Елизаветы, который был храмовым праздником Кавалергардского полка. В этот день после обедни перед дворцом выстраивался полк, затем служился молебен, по окончании которого государыня в мундире шефа полка поздравляла полк с праздником и угощала солдат обедом. Офицеры полка в этот вечер обычно давали в честь шефа полка великолепную серенаду. По берегам Елагина и Каменного островов зажигалась иллюминация, на берегу Каменного острова располагался духовой оркестр, а на берегу Елагина острова - бальный. Кроме того, на Каменном острове располагался цыганский табор в национальных костюмах, с кибитками и лошадьми, с горящими кострами и бенгальскими огнями и т.д. По Большой Невке плавали в лодках хоры песенников, а иногда на лодки сажали и оперных певцов и певиц. Заканчивался праздник грандиозным фейерверком.
О происхождении названия Крестовского острова
Название этого острова в Петербурге относится еще к допетровским временам и является переводом с финского названия Riisti-saari. По поводу происхождения этого названия шли долгие споры, но истина не установлена и до сих пор. Перечислим наиболее распространенные версии.
Первая каменная постройка на этом острове, по преданию, имела в плане форму андреевского креста. Но эта версия представляется наименее правдоподобной.
В дремучем лесу, покрывавшем этот остров, были прорублены две просеки вдоль и поперек острова.
Существует предание, что посредине острова находилось маленькое озеро, имевшее форму креста.
В настоящее время наиболее правдоподобной считается версия, что остров обязан своим названием некоему надмогильному или путевому каменному кресту, который долгое время служил устойчивым ориентиром для путешественников.
В.Л. Пушкин и А.М. Белосельский
Василий Львович Пушкин (1766-1830) рассказывал, что князь Александр Михайлович Белосельский (1752-1810) однажды читал ему стихи, написанные на смерть своего камердинера:
"Под камнем сим лежит признательный Василий:
Мир и покой ему от всех земных насилий...
И что есть человек? - Горсть пыли и водицы".
При этих словах он прервал чтение и сказал с умилением:
"J'aime cette (я люблю это) водица. Не правда ли, так и кажется, и видишь, как протекают наши дни?"
В другой раз, читая стихи об одном государственном деятеле, он сказал:
"Другие делали худое, а он худо делал хорошее".
О богатстве Екатерины Ивановны Козицкой (1746-1833)
матери Анны Григорьевны Козицкой (1767-1846), которая стала женой уже упомянутого выше князя А.М. Белосельского, современники рассказывали анекдоты. Говорили, что она как-то положила в кладовой 37000 рублей ассигнациями и забыла о них. А по тем временам это были очень большие деньги! Их обнаружили только через двадцать лет, но они оказались уже безнадежно испорчены временем и сыростью.
