Об авторском праве в СССР
Известный русский художник и иллюстратор Юрий Анненков с 1924 года
жил в эмиграции во Франции, но с советскими деятелями с тех пор не встречался. Но
вот в 1961 году в Париж прибыл один из советских литературных деятелей, с которым
у Анненкова состоялась встреча - все-таки уже была "оттепель". Деятель, желая сделать
приятное Анненкову, сообщил, что вышло новое издание "Мойдодыра" Чуковского с его
иллюстрациями. Анненков спросил, почему же, несмотря на заключенный им с Госиздатом
СССР договор об авторских правах еще в 1924 году, он до сих пор не получил из Москвы
ни одного сантима гонораров. Ответ был таков: вы живете во Франции, а с ней у СССР
нет специальной конвенции, поэтому платить ему ничего не должны. Анненков возразил,
что Арагону же платят. Ответ был прост и ясен:
"Арагон, да, он получает, но не надо забывать, что Арагон состоит членом коммунистической
партии, и, значит, принадлежит не Франции, а Коммунистическому Интернационалу, таким
образом, получает гонорар наравне со всеми советскими гражданами, не нуждаясь ни
в каких конвенциях".
Никаких комментариев не требуется.
Фото с Троцким
Когда художник Юрий Анненков писал портрет Троцкого, он как-то сфотографировался
с ним вместе. Эту фотографию он постоянно носил с собой и, однажды в 1923 году, она
здорово помогла ему.
В то время он жил в Москве на Пречистенке в здании Академии художественных
наук на первом этаже. Вход в квартиру был со двора, который на ночь запирался на
замок, а жильцы входили через калитку, которую отпирали своим ключем.
Однажды Анненков забыл этот ключ дома, а звонок не работал. Он подошел
к окну своей комнаты, отжал раму и стал залезать домой, но тут его задержали два
милиционера, которые с интересом наблюдали за его действиями, и попросили предъявить
свои документы, а также объяснить, что он здесь делает. Документов у него тоже не
оказалось с собой (забыл все), а истории о забытом ключе и документах милиционеры
не очень поверили. Но тут Анненков вспомнил о фото и показал его представителям власти.
Они тут же узнали любимого вождя и изменились в лице. Принеся свои горячие извинения,
милиционеры подсадили художника в окно и просили его отметить, как бдительна советская милиция.
После чего они удалились твердым шагом.
Случай у моста
Петербург. 1920 год. Ноябрь. Идет снег и дует сильный ветер. Блок,
Белый и Анненков возвращаются под утро домой. У моста над Екатерининским каналом
скучающий милиционер с винтовкой через плечо, широко расставив ноги, выводит желтой
мочой на снегу автограф: "Вася".
Белый вскричал:
"Чернил! Хоть одну баночку чернил и какой-нибудь обрывок бумаги! Я не умею писать
на снегу!"
Застегивая прореху, милиционер пробурчал:
"Проходи, проходи, гражданин".
О пайках
Даже в годы военного коммунизма некоторые деятели искусств не жаловались
на недоедание. Перечислим, например, пайки художника Юрия Анненкова. Он получал общий
гражданский, так называемый
голодный паек. Затем "ученый" паек, в качестве
профессора Академии художеств. "Милицейский" паек за то, что организовал культурно-просветительную
студию для милиционеров, где престарелый сенатор Кони объяснял основы уголовного
права, балерина обучала милиционерок пластическим танцам, Максим Горький читал лекции
по истории культуры, Корней Чуковский - историю литературы, а Мстислав Добужинский
рассказывал о петербургских памятниках истории и старины, которые питерским милиционерам
надлежало охранять. Он получал еще "усиленный паек Балтфлота", просто так, за дружбу
с моряками, и, наконец, самый щедрый паек "матери, кормящей грудью" за то, что в
Родильном центре "Капли молока имени Розы Люксембург" читал акушеркам лекции по истории
скульптуры . Любопытно, что акушерки никак не интересовались живописью: их
интересовало трехмерное искусство.
Блок же в области "пайколовства" оказался большим неудачником. Правда,
Андрей Белый и Артем Волынский (почетный гражданин Флоренции за труды о Леонардо)
находились в еще худшем положении. Пайковые неудачи Блока принимали иногда очень
острый характер, так что его друзья спешно приходили к нему на выручку. Пищевые неурядицы,
несомненно, отразились на его здоровье.
Ремизов о пушках
Однажды Ремизов со спутником проходил мимо Литейного завода на Литейном
проспекте (напротив Шпалерной улицы), где у стен были выставлены старинные, разгравированные
и украшенные барельефами пушки и мортиры. Ремизов взглянул на них исподлобья и сказал:
"Какие прекрасные скульптуры... когда они не стреляют!"
