Анна Леопольдовна: дворцовая хроника и дворцовое хозяйство во времена Ея Императорского Высочества краткого правления. Часть II. Празднования появления наследника. Личность Анны Леопольдовны


Ворчалка № 806 от 16.05.2015 г.




Необходимо сказать, что рождение Ивана Антоновича праздновалось при дворе особенно торжественно, и это празднование продолжалось несколько дней.
В книге записей о придворных торжествах под 12 августа написано:
"По полудни, в начале 5 часа, по данному сигналу имелась поздравительная пальба с обеих крепостей, а во время той пальбы знатнейшие и придворные обоего пола особы съезжались ко двору в покои государыни принцессы с поздравлением".


На следующий день все знатные особы должны были опять прибыть во дворец,
"ибо Ея Императорское Величество соизволит принять с оною Богом дарованною радостью поздравление". Оповещение с подобным приглашением было разослано и ко всем иностранным посланникам. Во всех присутственных местах в этот день заседаний не было “для нынешней всенародной радости”.


13 же августа поздравления приносили и принцу Антону, отцу новорожденного.
В Воскресенье 17 августа в церкви св. апостолов Петра и Павла совершено было “публичное молебствие”, в собрании Правительствующего Синода, Сената, генералитета, высоких министров и прочих знатнейших персон, с прочтением манифеста, при чём произведена была пальба из пушек с крепости и Адмиралтейства.

Манифест о провозглашении Ивана Антоновича Великим князем и наследником российского престола был объявлен 8 октября 1740 года в Петропавловском соборе, после чего прошёл торжественный молебен. Анна Леопольдовна с этого времени стала величаться Великой княгиней. Согласно другим источникам, величаться Великой княгиней она стала с 1733 года.

После смерти императрицы Анны Иоанновны 17 октября 1740 года Иван III Антонович был в тот же день провозглашён Императором и Самодержцем Всероссийским, а регентом при ребёнке-императоре согласно воле умершей императрицы стал герцог Курляндский, Эрнст Иоганн Бирон (1690-1772).
Бирон пробыл регентом всего 22 дня, но своим высокомерием сумел так восстановить всех против себя, что был арестован фельдмаршалом Минихом (с ведома и согласия Анны Леопольдовны) и отправлен новой Правительницей, которой стала теперь Анна Леопольдовна, в ссылку.
[Христофор Антонович Миних (Бурхард Кристоф, 1683-1767) – генерал-фельдмаршал.]

Что представляла собой Анна Леопольдовна в 1740 году, когда ей было всего 22 года?
Молодая доброжелательная женщина, у которой не было никакого опыта государственного управления, и которая всегда была в стороне от дворцовых интриг, стала игрушкой в руках опытных царедворцев.
Через некоторое время по наветам графа Андрея Ивановича Остермана (1687-1747) и некоторых других сановников она отправила фельдмаршала Миниха, доставившего ей правление, в отставку.

Поэтому не стоит удивляться тому, что обиженный фельдмаршал оставил совсем нелицеприятное описание правительницы Анны Леопольдовны:
"Характер принцессы раскрылся вполне после того, как она стала Великой княгиней и Правительницей. По природе своей она 6ьrлa ленива и никогда не появлялась в Кабинете; когда я приходил к ней утром с бумагами, составленными в Kа6инeтe или теми, которые требовали какой-либо резолюции, она, чувствуя свою неспoсo6нoсть, часто мне говорила:
"Я хотела бы, чтобы мой сын был в таком возрасте, когда мог 6ы царствовать сам".
Я ей всегда отвечал, что, 6удучи величайшей государыней в Европе, ей достаточно лишь сказать мне, если она чего-либо желает, и всё исполнится, не доставив ей ни малейшего 6eспoкoйствa.
Она была от природы неряшлива, повязывала голову 6eлым платком, идучи к обедне, не носила фижм и в таком виде появлялась пy6личнo за столом и после полудня за игрой в карты с избранными ею партнёрами, которыми были принц её супруг, граф Линар, министр польского короля и фаворит Великой княгини, маркиз де Ботта, министр Венского двора, её доверенное лицо, оба враги прусского короля, господин Финч, английский посланник, и мой 6paт [Христиан Вильгельм фон Миних (1688-1768) – начальник монетной канцелярии 1740-1741; обер-гофмейстер 1742-1760]; другие иностранные посланники и придворные сановники никогда не допускались к этим партиям, которые собирались в апартаментах фрейлины Юлии Менгден, наперсницы Великой Княгини, и в то же время графа Линара, которому Великая княгиня собственноручно пожаловала орден св. Андрея, при этом наградила его поцелуем, находясь ещё в постели, хотя и была совершенно здорова.
Она не ладила с принцем своим супругом и спала отдельно от него; когда же утром он хотел войти к ней, то обычно находил двери запертыми. Она часто имела свидания в Третьем дворцовом саду со своим фаворитом графом Линаром, куда отправлялась всегда в сопровождении фрейлины Юлии, принимавшей там минеральные воды, и когда принц Брауншвейгский хотел войти в этот же сад, он находил ворота запертыми, а часовые имели приказ никого туда не пускать. Поскольку граф Линар жил у входа в этот сад в доме Румянцева, Великая княгиня приказала выстроить поблизости загородный дом, ныне Летний дворец.
Летом она приказывала ставить своё ложе на балкон Зимнего дворца со стороны реки; и хотя при этом ставились ширмы, чтобы скрыть кровать, однако со второго этажа домов соседних с дворцом можно было всё видеть".
Карл Мориц Линар (1702-1768) – граф, посланник Саксонии в России.
Антонио Отто Ботта д’Адорно (1688-1774) – маркиз, австрийский посланник в России.
Эдвард Финч (1697-1771) – чрезвычайный посол Англии в России.
Юлиана Магнусовна Менгден (1719-1787) – камер-фрейлина Анны Леопольдовны.

В отличие от последующих историков и интерпретаторов фельдмаршал Миних ничего не говорит о необразованности Анны Леопольдовны, а лишь упирает на её неспособность заниматься важными государственными делами.
Стоит отметить, что мемуары фельдмаршала Миниха заканчиваются восхвалением Екатерины II, вот ещё и поэтому автор воспоминаний постарался оставить негативное впечатление обо всём отстранённом от власти Брауншвейгском семействе.

Как это ни странно, но сын фельдмаршала граф Сергей Христофорович Миних (Иоганн Эрнст, 1707-1788) рисует совсем другой портрет правительницы Анны Леопольдовны:
"Прежде чем я приступлю к прочим происшествиям краткого правления сей принцессы, намерен я немногими словами описать личные её качества.
Она сопрягала с многим остроумием благородное и добродетельное сердце. Поступки её были откровенны и чистосердечны, и ничто не было для неё несноснее, как толь необходимое при дворе притворство и принуждение, почему и произошло, что люди, приобыкшие в прошлое правление к грубейшим ласкательствам, несправедливо почитали её надменною и якобы всех презирающею.
Под видом внешней холодности была она внутренно снисходительна и чистосердечна. Принуждённая жизнь, которую она вела от двенадцати лет своего возраста даже до кончины императрицы Анны Иоанновны (поелику тогда кроме торжественных дней никто посторонний к ней входить не смел, и за всеми её поступками строго присматривали), влияла в неё такой вкус к уединению, что она всегда с неудовольствием наряжалась, когда во время её регентства надлежало ей принимать и появляться в публике.
Приятнейшие часы для неё были те, когда она в уединении и в избраннейшей и малочисленной беседе проводила, и тут бывала она сколько вольна в обхождении столько и весела в обращении. Дела слушать и решать не скучала она ни в какое время, и дабы бедные люди способнее могли о нуждах своих ей представлять, назначен был один день в неделю, в который дозволялось каждому прошение своё подавать во дворце кабинетскому секретарю.
Она знала ценить истинные достоинства и за оказанные заслуги награждала богато и доброхотно. Великодушие её и скромность произвели, что она вовсе не была недоверчива, и многих основательных требовалось доводов, пока она поверит какому-либо, впрочем, и несомненному, обвинению. Для снискания её благоволения нужна была больше откровенность нежели другие совершенства. В законе своём она была усердна, но от всякого суеверия изъята.
Обращение её было большею частью с иностранными, так что некоторые из чужестранных министров каждодневно в приватные её беседы приглашались ко двору.
Хотя она привезена в Россию на втором году возраста своего, однако пособием окружавших её иностранцев знала немецкий язык совершенно. По-французски разумела она лучше, чем говорила. До чтения книг она была великая охотница, много читала на обоих упомянутых языках и отменный вкус имела к драматическому стихотворству. Она мне часто говаривала, что нет для неё ничего приятнее, как те места, где описывается несчастная и пленная принцесса, говорящая с благородной гордостью.
Она почитала много людей с так называемым счастливым лиц расположением, и судила большей частью по лицу о душевных качествах человека.
К домашним служителям своим была она снисходительна и благотворна.
Я с моей стороны имею причину как за многие излиянные на меня милости, так и за дружественное обхождение, которым она меня удостаивала, почитать память её во всю жизнь мою с величайшей признательностью.
Что касается до внешнего её вида: роста она была среднего, собою статна и волосы имела тёмноцветные, а лиценачертание хотя и нерегулярно пригожее, однако приятное и благородное. В одежде была она великолепна и с хорошим вкусом. В уборке волос никогда моде не следовала, но собственному изобретению, отчего большею частью убиралась не к лицу".


Складывается такое впечатление, что сын фельдмаршала Миниха описывает совсем другую женщину.
Ну, про Правительницу, наверно, хватит, тем более что все описания личности Анны Леопольдовны восходят к свидетельству одного из Минихов, но чаще почему-то склоняются к показаниям фельдмаршала.
Идём дальше.

Анна Леопольдовна: дворцовая хроника и дворцовое хозяйство во времена Ея Императорского Высочества краткого правления. Часть I. От приезда в Россию до рождения сына

(Продолжение следует)