24 августа в день приезда нового лорда-наместника Ирландии и старого знакомого Свифта еще по Лондону Картерета появляется четвертое "Письмо Суконщика". Теперь оно адресовано уже "всему ирландскому народу".
Свифт прекрасно понимал, что кампания против вудовской монеты уже практически выиграна, поэтому он уделяет ей не слишком много внимания, но отмечает одну забавную деталь:
"Один из наиболее удивительных примеров всеобщей оппозиции к вудовской монете в том, что лица, присланные к нам из Англии для занятия церковных, гражданских и военных должностей, все на нашей стороне. Деньги, которые обычно разделяют людей, на этот раз странным образом явились великим объединителем наиболее разделенного народа".
Его больше волнует теперь вопрос о свободе ирландского народа. Ирландия легально не находилась ни в какой форме зависимости от Англии, и Свифт отмечает, что нынешнее положение сложилось в результате насилия со стороны Англии. И Суконщик с иронией замечает, что право насилия это такое право, по которому
"одиннадцать вооруженных людей несомненно справятся с одним человеком в рубашке".
Затем Суконщик наносит страшный удар:
"Состояние тех, которыми управляют без их согласия на то, есть не что иное, как состояние рабства!"
И далее следует чуть ли не революционный призыв ко всему народу Ирландии:
"По законам Бога, природы, государства и вашей страны вы есть и должны быть такими же свободными людьми, как ваши братья в Англии!"
Это уже почти призыв к восстанию, а и за меньшие провинности даже лордам отрубали головы, а простых людей просто вешали.
Поэтому в октябре было опубликовано правительственное постановление об аресте и предании суду типографщика Хардинга. Также объявлялось о награде в 300 фунтов тому, кто сообщит властям настоящее имя Суконщика.
Ха! Ведь английские власти уже после первого письма Суконщика прекрасно знали, кто скрывается под этим псевдонимом. И в Ирландии уже все знали, кто является Суконщиком, но никто в Ирландии и не подумал сообщать об этом английским властям - не нашлось предателя на таком разобщенном острове.
Да власти не очень-то и стремились найти подлинного автора этих писем, ведь Свифт на суде мог оказаться значительно опаснее, чем анонимный Суконщик. А Свифт неофициально дал понять властям, что не допустит осуждения Хардинга и не остановится перед раскрытием своего псевдонима.
На следующий день после опубликования правительственной прокламации у Картерета был устроен официальный прием для дублинской знати, куда был приглашен и декан собора св. Патрика. Свифт пришел в середине приема и сразу привлек всеобщее внимание своим гневным видом. Он сразу же обратился к Картерету:
"Итак, милорд, вчера вы совершили доблестное деяние, опубликовав вашу прокламацию против бедного лавочника, единственная вина которого в том, что он хотел спасти свою страну от разорения! Вы дали прекрасный пример того, что может ожидать эта несчастная страна от вашего управления. По-видимому, вы ждете, что вам воздвигнут медную статую в благодарность за то, что вы сделали для этой деревяшки!"
Острота ("вуд" - дерево) была неожиданной, и весь громадный зал грохнул от хохота.
Картерет промолчал, а Свифт продолжал уже спокойнее, но очень убедительно. Он много чего сказал, но главное было в том, как утверждал Свифт, что в Ирландии не найдется ни одного человека, который бы предал Cуконщика и за гораздо большие деньги, что ни один суд присяжных в Ирландии не осмелится вынести обвинительный приговор типографщику, напечатавшему письма Суконщика.
Свифт поклонился и вышел, а вскоре уже во всех дублинских кабаках и домах повторялись его слова.
Через несколько дней Свифт послал уже за своей подписью письмо лорду-канцлеру Мидлтону, которое тоже предназначалось для печати, но по какой-то случайности не было опубликовано. Это краткая сводка всех писем Суконщика, о котором упоминается только в третьем лице. Но чего стоит такая фраза в середине письма:
"Я считаю своим долгом, так как Суконщик больше не появится на сцене, занять его место".
Свифт в этом письме уточняет и усиливает те взгляды, которые и вызвали появление правительственной прокламации.
Власти и не собирались идти на открытое столкновение со Свифтом, но у судьи Уайтшеда были с ним свои счеты еще с 1720 года.
Уайтшед вызывал по очереди всех присяжных и угрожал им большими неприятностями, если типографщика Хардинга признают невиновным.
За день до суда каждый присяжный получил за подписью Суконщика небольшой "Совет", который был напечатан небольшой листовкой. Суконщик указывал, что признание Хардинга виновным будет равносильно оправданию Вуда и приведет к принуждению принимать его монету.
Присяжные единодушно признали Хардинга невиновным в сеянии смуты путем публикации писем Суконщика.
Уайтшед был взбешен. Вопреки обычной практике уголовного судопроизводства он назначил повторное разбирательство дела при новом составе присяжных.
Следует ли говорить, что повторное разбирательство дела типографщика 28 ноября закончилась еще большим поражением Уайтщеда. Новый состав присяжных не только признал Хардинга полностью невиновным, но и постановил обратиться к властям с протестом против обращения в Ирландии вудовской монеты.
Дублин ликовал. Во всех общественных местах виднелись портреты декана Джонатана, а по Ирландии разнеслась весть об "английском декане", который встал на сторону обездоленного народа. Тогда-то и родилась легенда, что Свифт был потомком древних ирландских королей.
Послесловие
На этом можно было бы и закончить повествование о письмах Суконщика, но хочется сказать несколько слов о продолжении истории с английской монетой в Ирландии.
Хью Боултон послал премьеру Роберту Уолполу тревожное письмо:
"Вся система английского владычества в Ирландии в опасности, если будет существовать то ирландское единство, что создалось в борьбе с вудовской монетой. Выход лишь один: выделить вопрос о монете из всех прочих, признать себя побежденными в этом частном вопросе и тем взорвать базу ирландского объединения".
Так и случилось. Уолпол сразу же понял, что можно немного поступиться престижем, и вудовский патент был аннулирован.
Победил ли Свифт? Если считать отмену вудовского патента победой, то да, победил.
Да, он создал блестящее литературное произведение, которое современники сравнивали с речами Демосфена.
Но и все. Патент аннулирован, и из рук Свифта выбито его оружие, а следом за этим рухнуло и призрачное ирландское единство.
А через несколько лет в Ирландии тихо и незаметно появилась монета английской чеканки, против чего так страстно воевал Суконщик. Но теперь уже никто не возмущался. Только декан собора св. Патрика приказал поднять над собором черный флаг, и несколько дней колокола звонили очень печально.
Считалось, что престарелый декан может позволить себе небольшие чудачества.
Об этих днях Хью Боултон вспоминал, что понадобилось бы десять тысяч человек, чтобы арестовать декана.
А Картерет прямо признавал:
"Я управлял Ирландией в эти годы с соизволения Свифта".
Когда в дальнейшем у декана бывали столкновения с английскими властями, добровольная стража из дублинских горожан день и ночь дежурила у его дома.
Было опубликовано еще два письма Суконщика, в которых Свифт говорил ирландцам, что они должны перестать быть рабами, но конкретных путей он не видел, а главное оружие уже было выбито из его рук, и эти письма не имели такого резонанса.
Свифт был так разочарован, что в 1728 году написал Александру Поупу о своем желании быть похороненным в Англии, в Холихеде:
"Я не хочу, поскольку это от меня зависит, чтобы даже тело мое лежало в этой стране рабов".
