Ученик Румянцева
Однажды Растопчин в письме к Суворову поставил адресата выше Румянцева. Прочитав такие слова, Суворов возмутился и сказал адъютанту:
"Отвечай ему – Суворов ученик Румянцева!"
Вечно живой
Известно, что Суворов часто ставил себя выше Фридриха Второго (которого пруссаки почему-то нарекли Великим) или "мальчика" Бонапарта, но к Румянцеву даже после отставки последнего Суворов продолжал демонстративно относиться как к начальнику, как к действующему фельдмаршалу. Суворов продолжал посылать Румянцеву донесения и рапорты по всем правилам и отправлял к нему соответствующих офицеров.
Свидетельство Энгельгардта
Это подтверждает и Л. Энгельгардт (1766-1836) в своих "Записках". Он пишет, что после прибытия в Яссы Г.А. Потемкина почти все офицеры и генералы изменили свое отношение к опальному фельдмаршалу:
"Остальные генералы из подлости и раболепства редко посещали графа, да и то самое малое число. Один только граф Алекс[андр] Вас[ильевич] Суворов оказывал ему уважение: после всякого дела и движения, посылая курьера с донесением главнокомандующему, особенного курьера посылал с донесением к престарелому фельдмаршалу, так как бы он еще командовал армией".
Российский Нестор
О высокой оценке Румянцева говорят и "Наброски плана польской кампании", где Суворов жестко пишет:
"Невежды Петербургские не могут давать правил Российскому Нестору, одни его повеления для меня святы".
Российский Нестор – это, разумеется, Румянцев.
Даже Тюренн...
Когда под Очаковым Суворов был ранен, он заперся в своей палатке и отказывался от любой помощи. Потемкин прислал к нему хирурга Массо, но Суворов на различные доводы врача только качал головой и все повторял:
"Тюренн, Тюренн!"
Тут Массо вышел из себя:
"Так слушайте же! Тюренн, раненый, позволял делать себе перевязки!"
Услышав это, Суворов прекратил сопротивляться и отдался в руки врача.
Анри Тюренн (1611-1675) - французский маршал, которого очень ценил Суворов.
Суворовская доброта
Прослышав о доброте Суворова, поляки обратились к нему с петицией об увеличении свобод в Польше. В ответ на петицию Суворов подпрыгнул и широко развел руки:
"Матушка императрица во-о-от какая большая!"
А потом фельдмаршал съежился:
"А Суворов во-о-от какой маленький!"
Что делать, господа?
Обычно императрица Екатерина повышала генералов, строго соблюдая принцип старшинства, но для Суворова было сделано исключение, и он получил звание фельдмаршала, обойдя нескольких коллег. Утешая обойденных генералов, Екатерина сказала:
"Что делать, господа, звание фельдмаршала не всегда дается, но иной раз у вас его и насильно берут".
Одна буква
В своей переписке Суворов часто вместо слов "фельдмаршальский жезл" ставил просто букву "ж", но оговаривался:
"Боюсь и произнести".
Мундир и шуба
Но мундиром фельдмаршала Суворов гордился, и зимой расхаживал по Петербургу в одном мундире. Тогда императрица подарила Суворову дорогую шубу, но он и после этого продолжал передвигаться по столице в одном мундире, а за ним офицер нес в руках шубу. Только входя в покои Екатерины, Суворов подавал офицеру знак рукой, и тот набрасывал шубу на плечи фельдмаршала.
Матушка Екатерина
Когда императрица Екатерина умерла, Суворов с грустью проговорил:
"Если бы не было матушки Екатерины, не видать мне ни Кинбурна, ни Рымника, ни Варшавы".
Румянцев о Суворове
Румянцев иногда отзывался о Суворове так:
"Вот человек, который всех хочет уверить, что он глуп, и никто ему не верит".
(Продолжение следует)
