"Чудом литературной карьеры Алданова было то, что, за исключением Ходасевича, его ни разу не выругали в печати. Даже Л.Н. Толстого ловили на грамматических ошибках. За синтаксис доставалось даже Пушкину, Лермонтову и Гоголю. Но Алданова никогда и ни в чём не упрекали".
"Вас, Дмитрий Сергеевич, считают в германии первым русским писателем, но реакционером. "Берлинер Тагеблатт" так и пишет: Эйнгефлайштер реакционэр".Мережковский польщенно улыбался и горько повторял:
"Эйнгефлайштер реакционэр…"Он себя таковым не считал.
"Марк Александрович, я собираюсь выругать "Ключ", вам это будет очень неприятно?"Алданов:
"Очень, Зинаида Николаевна. Вы даже себе не представляете, как это будет мне неприятно".Гиппиус о "Ключе" так и не написала.
"Это, собственно, что же такое ваш роман, авантюрный?"Алданов начинает вкрадчиво объяснять:
"Это психологический роман…"
"Всю дорогу туда и обратно он [Алданов] расспрашивал. Это его манера. Разговаривая, он неустанно спрашивает, и чувствуется, что всё это складывается куда-то в огромный склад его памяти, откуда будет вынуто в нужный момент. Расспрашивал он решительно обо всём: как мы здесь живём, охотятся ли здесь, ездят ли верхом, почему не охотится Иван Алексеевич, почему не ездит верхом, почему не ловит рыбу…"По словам Яновского, это всё напоминало знаменитый ларчик, куда Чичиков "имел обыкновение складывать всё, что ни попадалось".
"Над чем теперь изволите работать?"А получив ответ, также вежливо продолжал, задавая совершенно бессмысленный в условиях эмиграции вопрос:
"У кого предполагаете издавать?"
Для Алданова это было характерно: читать Пруста не обязательно, а вот поглядеть на него из угла кафе…