Вокруг Наполеона, вып. 12. Время египетского похода


Анекдоты № 379 от 18.11.2006 г.


Прогуливаясь в парке замка Монбелло (где он установил королевский этикет), Наполеон признался однажды Мио, французскому послу во Флоренции:
"В сущности, я еще ничего не совершил... Что ж вы думаете, мой триумф в Италии должен послужить возвеличению адвокатишек Директории — этих Карно и Баррасов? Или укреплению Республики? Бредовая мысль! Республика тридцати миллионов человек! С нашими-то нравами, нашими пороками... Эта химера опьяняла французов, но она развеется как дым... Им нужна слава, удовлетворенное тщеславие, но свобода? Нет, это не для них".



В Египте любовницей Бонапарта стала Полина Фуре. Когда лейтенант Жан Фуре узнал об этом и застал жену во дворце Бонапарта (голой и в ванной), он избил ее плетью. Бонапарт явился к избитой любовнице и услышал от нее:
"Арестуйте его, бросьте его в тюрьму!"
Комментирует Леон Дюшан:
"Бонапарт так не поступил, ибо он прежде всего был военным, а потом уже любовником. Он заявил коротко:
"Этого я сделать не могу. Но ты завтра же подавай на развод".
После быстро оформленного развода Бонапарт уже открыто везде появлялся со своей официальной любовницей Полиной Беллио (такова ее девичья фамилия).



Больше всех издевался над Фуре генерал-майор Бертье, который сострил:
"Этот бедняга Фуре не понял, какая удача ему выпала. С такой женой этот стрелок никогда бы не промахнулся".
Но все знали, что сам Бертье был рогоносцем, и его любовница почти открыто изменяла ему.



Во время битвы под Сен-Жан-д'Акр Бонапарт испытывал недостаток в пушечных ядрах. Чтобы обеспечить ими артиллерию, он придумал способ, который дает представление об "ином измерении" войн той эпохи. Он посылал на берег несколько храбрецов; вражеские пушки открывали по ним огонь из всех батарей, а потом солдаты подбирали ядра, получая по пять су за каждое, и французские пушки немедленно возвращали их отправителю.



Бонапарт очень хотел, чтобы Полина родила ему ребенка. В этом случае он собирался развестись с Жозефиной и жениться на ней, но судьба была против этого. И когда Бонапарт покидал Египет, он оставил Полину на берегу. Вместе с брошенной армией...



Создатели наполеоновской легенды уверяют нас, что, плывя во Францию, он день и ночь глядел на
"маленькое солнце, которое пылало на западе круглые сутки, и казалось, манило к себе корабль".
Они вкладывают ему в уста слова:
"Не бойтесь, это не зловещая, а счастливая звезда, "моя звезда".
И, если им верить, он только ненадолго спускался в кают-компанию, чтобы поесть и с последним глотком снова бежал на мостик, чтобы непрерывно созерцать знак своей судьбы.

Как всегда бывает, действительность намного менее романтична.

Не испытывая особого интереса к астрономии, Бонапарт предавался другой страсти — он азартно играл в карты. Обычно биографы представляли это его пристрастие в весьма безобидном виде; но Бурьен в своих мемуарах выражается без обиняков: Бонапарт не брезговал известными способами "помочь своей удаче", и другие игроки не раз уличали его в передержках.

Таким образом, легенда несколько модифицируется. Вместо романтического образа молодого человека, избранника судьбы, со взглядом, обращенным к своей звезде, мы видим на этом корабле, плывущем во Францию, офицера-честолюбца, рвущегося к власти и умеющего сплутовать...



В конце сентября 1799 года любовница Барраса мадемуазель Ланж стала героиней небольшого скандала, характерного для Парижа. Она заказала свой портрет Жироде, талант которого в это время уже был общепризнан. Художник исполнил заказ и вывесил картину в Салоне, где она вызвала большой интерес парижан.
Мадемуазель Ланж тоже явилась "полюбоваться на себя" в сопровождении критика из журнала "Салонный Арлекин". Увидев картину, она завопила:
"Какой ужас! Что за негодяй этот художник... У меня совсем не такой нос!"
У мадемуазель Ланж начался нервный припадок, и ее пришлось уложить на канапе.

На следующее утро критик разнес в своей газете живопись Жироде. Художник в негодовании изрезал полотно на кусочки, сложил в пакет и отослал заказчице. Но в отместку он тайно нарисовал другой портрет мадемуазель Ланж, изобразив ее нагой в виде Данаи, осыпаемой золотым дождем. Муж ее был изображен на картине в виде индюка. Посетители Салона были в восторге и шутили:

"Теперь теологам не к чему вести споры о том, к какому полу принадлежат ангелы".



(Продолжение следует)