"В зале, где много зеркал, всегда чувство, точно сидишь на сквознячке!"
"Там в доме царила всегда напряжённая, ложная, псевдоклассическая атмосфера; Алексей Михайлович притворялся чудаком, хромым и горбатым, говорил таким чеканным шёпотом, что поневоле душа начинала оглядываться по сторонам в поисках другого, тайного смысла. Предполагалось вполне доказанным, что у него много врагов, что Ремизова ужасно мало печатают и все обижают!Чай Алексей Михайлович разливал из покрытого грязным капором огромного чайника. Серафима Павловна - тучное, заплывшее болезненным жиром существо с детским носиком - неловко возвышалась над столом, тяжело дыша, постоянно жуя, изредка хозяйственно, зорко улыбаясь. К чаю ставили тарелку с фрагментами сухого французского хлеба или калачей, даже бубликов, но всё твердокаменное. Поплавский, умевший и любивший посплетничать, уверял, что его раз угощали там пирожными, но их поспешно убрали, когда раздался звонок в передней; впрочем, нечто отдалённо похожее передавал и Ходасевич".
Однажды Яновский спросил у Поплавского, действительно ли фамилия одного русского литератора чисто итальянская, имея в виду Терапиано. На что Поплавский, сладко и болезненно жмурясь, отвечал:
"Он кавказский армянин. Знаешь, как Тер-Абрамианец, Тер-Апианец..."
"даже теперь ещё... а сколько было... как только увижу своё имя в печати, и вот тут", -он поскрёб пядью у себя в области сердца, -
"вот тут чувство, похожее на оргазм!"
"И какое это было отдохновение с ними общаться..."
"Нам в детстве твердили про героев, затыкавших пальцем пулемёт, бросавших бомбы в генерал-губернаторов, или о святых, раздавших мужичкам своё заложенное имение. Но о том, чтобы трудиться целую неделю, а в пятницу, получив чек, заплатить по счёту, гордо заявив:"Я, слава Богу, никому ничего не должен и ни в чьей помощи не нуждаюсь..." -о таком варианте гражданской добродетели мы не слышали. А жаль".
"Город спал, не зная слов, как Лета..." -и остроумно указал, что последние слова звучат точно "котлета". На что Борис в истерике заявил, что он опозорен навеки.
"Ещё одна черта восточного Гамлета: культ недотёп, мстительное презрение к удаче!... Но иногда мы натыкались на тревожный парадокс: удачные удачники. И талантливы, и умны, и мистически подкованы, а жар-птица им всё-таки даётся в руки. Тогда мы не знали, как себя вести, выдумывая разные отговорки, кидаясь от одной крайности в другую: перехамив и перекланявшись! На этом, в сущности, была основана безобразная травля в Париже "берлинца" Сирина".["Сирин" - псевдоним Владимира Набокова. - Прим. Ст. Ворчуна.]